Ответом на дерзость могла стать только пощечина. И я ее влепила, со всего размаху, едва челюсть Линасу не свернула.
Разумеется, во время экспрессивного маневра гримуар выпал. Инквизитор оказался проворнее, подобрал его первым. Пробовала вернуть, но проиграла. Слабым утешением служила стремительно опухавшая щека Линаса.
– Отдам после аттестации. Если вы ее пройдете, – счел нужным прозрачно намекнуть инквизитор.
Мог бы не стараться, и так ясно, с этого дня я вне закона.
– Я на вас в суд подам! Не имеете права!
– А я на вас.
Поморщившись, Линас осторожно коснулся распухшей щеки. И, засунув фамильный гримуар под мышку, бросил через плечо:
– Жду на аттестации. Обеих.
Трактир Юргаса располагался на отшибе Колзия, в самом конце главной улицы слободки, там, где густо разрослись акация и шиповник. Некогда я жила неподалеку и ребенком частенько издали наблюдала за тем, как после заката темный маг зажигал два цветных фонаря над крыльцом. После этого условного знака к трактиру отовсюду стекались люди и нелюди.
Из распахнутых окон никогда не долетало смеха или шума драки – привычных звуков для подобных заведений. Создавалось впечатление, будто Юргас держал приют мертвых. Повзрослев, сообразила: дело в пологе тишины. В трактире творились такие дела, обсуждались такие вещи, о которых не следовало знать посторонним.
Солнце еще не зашло. Его багряный край лизал крыши домов, отбрасывал на землю длинные большие тени.
Не отважившись заглянуть к Юргасу после заката накануне, я и теперь робела, намертво вцепившись пальцами в покосившийся забор, не сводила взгляда с двухэтажного ладного дома с драконом на коньке крыши. Поговаривали, будто дважды в год, в день зимнего и летнего солнцестояния, он оживал, и горе тому припозднившемуся путнику, который оказался у него на пути!
Нервничая, затянула ленты шляпки так, что едва не удушила саму себя.
– Полно, – безуспешно взывала к колотящемуся сердцу, – ты бывала здесь прежде, не съест же он тебя!
Однако ватные ноги отказывались сделать шаг.
Я боялась Юргаса. И того, что он может потребовать взамен – самой-то мне на этот раз предложить ему нечего. Оставалась слабая надежда, что злотые в кошельке заинтересуют кого-то из его посетителей.
Мне требовалось ни много ни мало вернуть фамильный гримуар, причем так, чтобы Линас ни о чем не догадался. А еще – пополнить запас недостающих ингредиентов. Хорошо бы еще разжиться заказами, но тут надеялась справиться сама.
– Надо же, сама Аурелия!
Подскочила на месте при звуке этого бархатного тихого голоса и медленно обернулась, понимая, кого там увижу.
Юргас подкрался неслышно, со спины, и теперь с ленивым интересом, пожевывая колосок, изучал дрожащую ведьму перед собой. Он видел меня насквозь. Темные, не отражавшие солнечные блики глаза напоминали два амулета.
– Добрый вечер, Юргас!
Сбросив оковы страха, протянула ему руку. Юргас, по обыкновению, облобызал воздух над моей ладонью. Таковы уж его привычки, дамам целовать руку, мужчинам ее пожимать. Только показная вежливость темного мага ничего не значит, он и убивает с улыбкой.
– Какими судьбами? – Юргас кивнул на трактир, приглашая последовать за собой. – Ты к нам обычно не ходишь, брезгуешь. Или передумала, решила принять мое предложение? Оно еще в силе, хотя тогда ты меня сильно оскорбила.
Вот уж не верю, оскорбила бы, давно пошла на корм рыбам.
– Нет, я совсем по другому вопросу.
