Я молчу, опустив глаза в пол, прекрасно зная нашего депутата не понаслышке. Плюс ко всему, отец часто нелестно о нём отзывался, негодуя, что власти всё сходит с рук из-за толстого кармана и бесконечных взяток.
Поэтому я прекрасно понимаю, что через меня Вячеслав Дмитриевич теперь может свести старые счёты с отцом. Пока я встречалась с Данилом, Рогожин старший хоть и был против наших отношений, но не активно, и закрывал глаза на какую-то давнюю личную вражду с моим отцом.
А теперь… Теперь у депутата появится предлог, благодаря которому можно будет надавить на отца, чтобы тот ещё больше закрывал глаза не только на его тёмные дела, но и на тёмные дела его друзей.
- Лидия Михайловна, отпустите Дану, она тут не причем, - подаёт голос Дементьев. Но куратор лишь шикает на него, резко взмахнув рукой, чтобы тот замолчал.
- Если бы не ты, этого всего вообще можно было избежать, так что молчи. – С укоризной восклицает Таранина, хмурясь. – У тебя и без того личным делом не похвастаешься.
Я с удивлением кошусь на Дементьева. Тот мрачнеет за доли секунды.
- Я бы попросил, - угрожающе понижает голос брюнет. – Личное дело на то и личное.
Завуалированная угроза Власа никак не действует на Лидию Михайловну.
Чего не скажешь обо мне.
Я оказываюсь под нехорошим впечатлением. И впервые смотрю на новенького, как на потенциальный источник проблем.
Под моим внимательным взглядом, таящим немой вопрос, Влас мрачнеет ещё больше.
- Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, молодой человек. И уж тем более так со мной разговаривать, - авторитетно чеканит женщина, строго смотря на Дементьева. – Оставь свои замашки в прошлом, если хочешь начать жизнь с чистого листа.
Я ещё сильнее настораживаюсь. Несмотря на то, что я не могу понять, о чём говорит Таранина, её слова заставляют меня напрячься. Мне не нравится контекст.
Что за прошлое такое? Почему Дементьев ведёт себя так, будто имеет право кому-то угрожать, пусть даже и завуалировано?
Вопросов всё больше, а ответов нет. И вряд ли Влас мне расскажет, если спрошу напрямую.
- Как скажете, прошу прощения, - без явного сожаления заявляет парень и откидывается на спинку дивана. Лидия Михайловна на это лишь поджимает тонкие губы.
Я не вмешиваюсь в их разговор, но куратор решает вовлечь в беседу и меня.
- Как так вышло, что наша примерная стипендиатка оказалась в гуще нехороших событий? – Женщина придвигается ближе к столу и складывает на него руки.
- Он обозвал Дану, - отвечает вместо меня Влас. – Шлюхой, - добавляет без всякого стеснения, отчего я вновь прячу глаза в пол, краснея от стыда.
- Дай девочке рот раскрыть и самой ответить. – Вздыхает Таранина и, не сдержавшись, закатывает глаза от раздражения.
- Всё так и было. – Тихо подтверждаю слова брюнета. – Мы с Данилом встречались. Потом расстались и…
- Понятно, - говорит женщина, видя, что мне тяжело обо всём этом вспоминать.
Я с благодарностью поднимаю глаза на Лидию Михайловну, испытывая облегчение, что мне не придётся рассказывать обо всём в подробностях. Наверняка, куратор и без меня в курсе того, что мы с Даном были парой. А если и не была, то наша староста сегодня всё ей в красках доложила.
- Наказывать вас прямо сейчас я не буду. Сейчас важно, чтобы у Данила не выявилось чего-то серьёзного.
- Его уже увезли? – Спрашиваю, ощущая, как в груди всё неприятно сжимается.
Каким бы Рогожин не был козлом, но плохого я ему не желаю.
