Янка при дворе царя Петра - страница 31

Но он словно оглох и подошел к ней, взял за шиворот и поволок к лавке. Тут у Янки прорезался голос:

– Пит! Не надо! Я больше не буду! Нет! – отчаянно просила она, упираясь, как только могла. Когда Петр попытался бросить ее на лавку, она, вывернувшись, вцепилась ему в штаны.

– Ах, ты, дрянь! – Петр стегнул ее. Янка вскрикнула и отпустила руки. Он, рыча от бешенства, швырнул ее на лавку. Янка сильно ударилась лбом и едва не отключилась. Первый удар привел ее в чувство, вырвав отчаянный крик. Потом на нее обрушился целый шквал боли, и она потеряла голос. Вцепившись в запястье руки зубами, Янка решила даже не стонать. Ей казалось, что в нее вбивают раскаленные гвозди. Когда стало выше сил, в голове помутилось. Сквозь нарастающий гул в голове, она услышала вскрик:

– Петя, опомнись!

И последним проблеском сознания поняла, что это Наталья.

После того, как Янка скрылась за дверью, Алексашка, не находя себе места, лихорадочно думал и прислушивался. Когда за дверью бухнули шаги, и послышался крик, он отчаянно рванулся в дверь, но она была заперта. И тут Меньшиков сообразил, что помочь может только Наталья. Не разбирая дороги, он бросился к ней. Ворвался в ее покои и кинулся ей в ноги:

– Спаси, матушка! Убьет он Янку!

Наталья ахнула и бросилась на выручку. Алексашка с разбега выбил дверь, и они оказались в комнате Петра.

Петр, тяжело дыша, гневно обернулся. Наталья глядела на брата, сурово сведя брови. Он не выдержал ее взгляда, отвел глаза, швырнул портупею на стол и, ни на кого не глядя, оттолкнув плечом Алексашку, стремительно вышел из комнаты. Алексашка затравленно вздрогнул и вышел следом. Наталья закрыла дверь и присела на колени рядом с лавкой, на которой трупом лежала Янка. На лбу у нее красовался огромный синяк, начинающий уже становиться шишкой, губы были в крови. Наталья вышла, кликнула девок, и велела отнести Янку к себе. Когда Янку унесли, Наталья увидела в углу комнаты ее сумку и гитару. Она бережно взяла их и пошла к себе.

Янка лежала на лавке у окна в комнате Натальи без признаков жизни. Наталья положила ее вещи под лавку, выпроводила девок и закрыла дверь. Нужно было привести Янку в чувство. Наталья смочила кусок батиста в тазике с водой и, осторожно повернув к себе лицо Янки, отерла кровь с ее губ. Затем она осторожно приподняла на Янке олимпийку, крови не было. Наталья приподняла тельняшку и чуть не заплакала: вся спина Янки была в багровых полосах. Наталья достала из-за иконы деревянного масла и, смочив им другой лоскут, осторожно начала промокать Янке спину.

Янка застонала и пошевелилась. Наталья посмотрела ей в лицо. Янка открыла глаза. Наталья улыбнулась:

– Отживел, родимый! Ты лежи спокойно.

Янка еще плохо соображала, в голове была пульсирующая боль, сильно болел лоб, тело было как деревянное. Она с трудом повернула голову:

– Где я?

– У меня ты, Янка. Как отбила тебя у братца, так к себе и унесла.

– Значит, я был без сознания? – Янка, еще не чувствуя тела, попыталась приподняться и, тут же вскрикнув от острой колючей боли, едва снова не потеряла сознание. Наталья осторожно уложила ее.

– Что ты, Янка! Лежи, а я тебя помажу, – она снова начала промокать ей спину. Янка терпела, но невольно мычала от боли.

– Терпи казак, атаманом будешь, – приговаривала Наталья. Янка повернула голову, и, скосив глаза, поглядела на нее.

– А откуда ты эту поговорку знаешь? – едва шевеля распухшими губами, спросила Янка.