– А вы, дамочка, кто – следователь? Ясновидящая? Что вы можете? – спросил он хрипло.
Я пропустила мимо ушей хамскую «дамочку».
– Ваша жена пришла ко мне за помощью. Сейчас ей уже ничего не нужно, но раз она обратилась ко мне, что-то было, правда? Причина была.
– Детективами небось увлекаетесь?
Я пожала плечами и не ответила.
– Послушайте, вам что, делать нечего? – Получилось грубо, и он это почувствовал. – Зачем вам это?
– Вы ничего не теряете.
Он задумался, разглядывая меня своими блеклыми глазами.
– Верно, терять мне нечего… С чего начнем? – В голосе Ситникова мне почудилась издевка. Он расстегнул ворот рубахи, сорвал с себя галстук, бросил на стол. – Будьте как дома.
– Я бы хотела посмотреть ее вещи, если можно…
– Да их только что не облизали. Смотрите сколько влезет! Еще?
– А когда я могу прийти?
– Весь день я занят. Приходите без меня. Возьмите ключ… – Он запнулся.
«Елены», – мысленно закончила я.
– Позор, продули финнам, я так и знал! – возбужденно завопил Добродеев, влетая на кухню. – А где кофе? Да вы, дети мои, даже чайник не включили! – Его внимательный взгляд перебегал с Ситникова на меня, рот приоткрылся от любопытства. – Вы чем тут занимались?
– Я думаю, мне пора. – Я вдруг почувствовала, насколько устала. Они оба мне надоели. С меня было достаточно грубого Ситникова и живчика Добродеева, я хотела домой.
– А кофе? – обиженно спросил Добродеев.
– Кофе? – с преувеличенным ужасом спросила я. – На ночь? Кроме того, мне добираться далеко…
– И поздно, и домой пора, и кофе на ночь, и голова болит! – прогудел Добродеев. – На лекциях по логике, милая барышня, я четко усвоил бесценное правило: держись одной версии! Одной! Одна выглядит достовернее. Полно врать-то, скажите прямо, старик Добродеев поймет. В чем дело? Чего вы не поделили, дети мои? Не уходите, Катюша, мы так хорошо сидели.
– Мне действительно пора. – Я не могла не улыбнуться – уж очень забавное было у него лицо… Лицо обиженного мальчика.
– Раз так, я вас отвезу! – решительно сказал Добродеев. – Карета у порога, мадам. Прощай, старик! – повернулся он к Ситникову: – Даст бог, свидимся. – Он сделал вид, что утирает несуществующую слезу.
– Не бойтесь, – сказал Ситников, поймав мой неуверенный взгляд. – Подшофе у него реакция ничуть не хуже, даже наоборот – летит как молния. И все гаишники свои люди, так что без проблем. Вы мне нужны живой, – пошутил он, но шутка получилась неудачной, какой-то двусмысленной.
* * *
В машине Добродеев продолжал болтать, в основном о себе. И только когда подъезжали к дому, он спросил о том, что не давало ему покоя:
– А зачем Сашке охрана? Ему что, угрожают? Так, может, и смерть Леночки…
– А вы ее хорошо знали?
– Знал ли старик Добродеев Леночку? Боже мой, конечно, с младых ногтей! Нянчил, можно сказать. Прелесть, что была за ребенок! Милая, ласковая, добрая. Она и потом такая же была, совсем не изменилась. А знаете, Катюша, я был ее единственным другом! Сашка – сухарь, вы же видели! Его вечно нет дома. Алина тоже… характерец! А Леночка все одна и одна.
– Вы и Алину знали?
– Мы все друг друга знали. Мы же учились в одном классе – Сашка, Алина, Володька Галкин – будущий муж Алины, и я, ваш покорный слуга, Алексей Добродеев. А Леночка – четырьмя классами младше. Как сейчас помню, уроки у нее заканчивались раньше, так она всегда сестру ждала. Сидит под дверью нашего десятого «Б» и сказки читает. Их мать умерла, когда Леночке было всего пять. Алина ей за мать была. Отец так и не женился. Алина бы этого не потерпела. Просто удивительно, в одной семье, и две такие разные девочки. Леночка-лапочка и черная пантера Алина.
