* * *
Рядом с башней, на Комсомольской улице, 4, находился дом Мохова с номерами. Жизнь в этих номерах текла колоритная. Один из обывателей писал о своем детстве, проведенном в моховской «гостинице»: «Дрова мы покупали сами, я должен был их колоть. Колуна я поднять не мог, поэтому колол топором, было очень для меня трудно, часто помогали мне или ямщики, видя мою «надсаду», или дворники.
Против нас жили шесть человек рабочих, сортировщики льна, выписанные немецкою фирмой «Брандт и Ко», имеющей в Ярославле контору и большой склад льна в доме на углу Рождественской и улицы Нетечи… Вот к этим-то рабочим я и ходил почти каждый вечер. Придя часов в 5—6 с работы, они ужинали и усаживались кругом стола слушать чтение книг. Читали, кто умел, конечно, по очереди, и мне приходила очередь читать. Читали лубочную, базарную литературу. Тут были, как сейчас помню, «Еруслан Лазаревич», «Бова Королевич», «Милитриса Кирбитьевна», «Пан Твардовский», «Илья Муромец» и т. п. И с каким удовольствием все мы слушали, а после прочтения обсуждали: кто, как кого лучше убил или обманул. Так проходили зимние долгие вечера».
Сортировщиками льна соседство, разумеется, не ограничивалось: «Рядом и против нас жили казанские татары, торговцы-разносчики. Они ходили по городу с громадными узлами через плечо. В узлах – разная мануфактура. Они обменивали ее, а иногда и продавали за деньги, на разные старые или негодные в домашнем обиходе вещи…
К ним я тоже очень любил ходить рассматривать всевозможные вещи, которые они выменивали за день, а вечером, после обеда, разбирали их. И чего-чего тут только не было: и золотом шитые мундиры, и просто мундиры военные и штатские, и всевозможные брюки, и шляпы чиновников и гражданские, и дамские, и фуражки разные, и сабли, и шпаги, и ружья, словом – целый базар разного хлама».
Вот уж воистину, кого только не было в пристанище Мохова! Да и в Ярославле вообще.
* * *
Северный фасад Знаменской башни выходит на большую площадь имени Федора Волкова. А на противоположной стороне той площади – театр.
Как-то уж повелось, что первое – всегда в столицах. Первый метрополитен и первая телефонная станция, первый торговый автомат и первый электрический фонарь, первый университет и первый кинематографический сеанс. А вот театр первый – в Ярославле.
Как так вышло? Да и насколько справедливо это утверждение?
* * *
Основателем российского театра считается Федор Григорьевич Волков. Родился он в 1729 году, и дата сразу же наводит на вопросы. Неужели до того времени наша страна не знала театральной сцены? А как же всевозможные увеселения Петра, а крепостные труппы?
Все это было, но театр Волкова принципиально отличался от предшествующих опытов. Во-первых, тем, что был и вправду русским. То есть, русский режиссер и русские актеры ставили пьесы русских авторов на русском языке. Во-вторых, труппа была сугубо добровольная, не крепостная. Более того, актеры получали за свой труд вознаграждение. Следовательно, именно волковскую можно считать первой профессиональной труппой.
Кроме того, это первый народный и первый провинциальный театр. Так, по крайней мере, утверждают книги, посвященные русской истории. При этом утверждают вяло, неопределенно. Ощущение такое, будто авторы сами не верят в написанное или, по крайней мере, сомневаются.
Где доказательства того, что до сценических экспериментов Волкова не было в России ничего подобного? Их нет, да и быть не может. Просто так уж сложилось, что именно волковская труппа попала в поле зрения российского правительства. И потому-то считается первой.
