В студенческие годы, да и сейчас, Галку знали во всех убойных райотделах Сартова. Со временем её имя претерпело изменения: из Галки в Галину, из Галины в Галину Николаевну, из Галины Николаевны в подполковника Долженко. Не менялась только Галкина сущность. Она всегда оставалась человеком въедливым, высокопрофессиональным, любопытным и бесстрашным. Именно она в любом возрасте вместе с операми лазила по коммунальным колодцам и выковыривала полуразложившиеся трупы, снимала с высоковольтных проводов сгоревшие тела воришек, собирала в единое целое расчленённые тела. Такую работу Галина проделывала без брезгливой гримасы на лице и почти без эмоций. Ко всему прочему Галина Николаевна была хороша собой, умна и с немалым чувством юмора. На сей момент за плечами эксперта было сорок лет выслуги, два ордена и несчётное количество медалей, а вот семьи у подполковника Долженко не было. Не успела. Заработалась.
Сейчас Долженко хотела покоя, но страх за своих мальчишек останавливал её от написания рапорта об отставке. Мальчишками подполковник Долженко считала следователей Комитета. А они не просто любили Галю, они её обожали. Сотрудники называли её «бабушкой русской экспертизы». Бабушка часто защищала проштрафившихся молодых следователей от гневливого начальника. Она придумывала такие причины, обеляющие провинившихся, что души не чаявший в ней полковник Корячок забирал свои грозные слова обратно. Когда-то давно, лет тридцать назад, Владимир Львович был в неё влюблён, но добиться расположения не хватило силёнок, о чём он продолжал жалеть до сей поры. Защищала Галина Николаевна, конечно, не всех, а только тех, кого считала богом, поцелованным трудоголиком. Любимая поговорка подполковника Долженко звучала так: «Кто в работе впереди, у тех орден на груди». Михаил Исайчев и Роман Васенко как раз относились к той группе людей, которую, по словам Галины Николаевны, ожидал орден, а то и два.
Никак не думала эксперт Долженко, что давний друг полковник Корячок раньше её сойдёт с дистанции. Галина Николаевна, услышав настойчивый стук в дверь, встрепенулась. Пошарила ногой под столом и принялась нехотя натягивать на отёкшие ступни туфли, крикнула:
– Заходите! Я тут.
Дверь приоткрылась и в щели показалась улыбающаяся физиономия майора Васенко.
– Это ты, Рома? – облегчённо вздохнула Долженко и скинула уже надетый туфель. – Что хотел, майор?
– Галина Николаевна, пришёл спросить. Вы проводили экспертизу по «делу Елены Строгановой»?
– Входи весь! – поманила рукой Галина Николаевна, – с половинкой разговаривать не буду…
Роман вошёл и Долженко, осмотрев его с ног до головы, изрекла:
– Потёртый ты какой-то, майор. Что твоя перелётная птица не вернулась?
Роман отрицательно покачал головой и пошёл утиной походкой, по его мнению, выражающей особое смирение, в угол кабинета, где стояло большое рыхлое кресло.
– Ты что надолго ко мне? – спросила Долженко, видя, как майор усаживается в её любимом уголке.
– Вопросы есть, – согласился Роман. – Дело закрыли как несчастный случай, но я видел там записку с твоим особым мнением. Так?!
– Ну-у-у? Ты её читал?
– Ну-у-у?
– Там, что не на русском написано?
Васенко, видя раздражение эксперта, виновато поёрзал в кресле, не зная, как начать. Начал осторожно:
– Галина Николаевна, пожалуйста, поговори со мной по-человечески, это важно. Ты ведь не согласилась с выводами следователя?
