Мой дружок сладострастно застонал.
Я понял, что он беспредельно счастлив в лапках этой кошечки. Собственно, для неё я его и создал.
Но Бакэнэко уже пристально смотрела на меня.
– Ожидаю твоего решения, уважаемая! – я снова склонился с уважением.
– Можешь дарить, я не против! – приняла решение кошкодевочка.
Стало ясно, что помогать она мне не будет. Наоборот, ей интересно понаблюдать, как Михо отреагирует на подарок. Очень интересно! Какая кровожадная кошка!
Но и мешать не будет. А это уже не мало.
Что ж, надеюсь, можно считать, что я прощён? Можно же, да?
Я снова вежливо поклонился.
Но потом всё же решил спросить прямо:
– Прощён ли я?
Бакэнэко усмехнулась. И тут Хано Омоча полетел мне в лицо, а на загривке кошкодевочки появилась шерсть.
Шерсть начала с огромной скоростью покрывать демона. Клыки выросли.
Я от неожиданности попятился, и тут кошки, которые только что мирно сидели вдоль стен, снова окружили меня.
Я автоматически сунул руку в карман и схватил дубовый листок. Но в последний момент остановился и не стал превращать лист в меч.
Демон на троне вроде бы не заметил моего движения, он просто засмеялся.
– Ты решил так дёшево купить меня? За какое-то пёрышко?!
– Нет, – залепетал я, понимаюя, что бежать мне некуда. – Я просто хотел сделать тебе подарок. И если ты дашь имя духу, то станешь первым одарённым духом.
Бакэнэко задумалась.
Шерсть начала исчезать почти с такой же скоростью, с какой появлялась.
– Да? – спросила кошкодевочка.
Теперь уже больше девочка, чем кошка. О зверином облике теперь напоминали только миленькие ушки да изящный хвост.
– Да, – подтвердил я. – Единственный одарённый дух!
– Хорошо, – промурлыкала Бакэнэко. – Я прощаю тебя.
– Всё для тебя! – автоматически ответил я, поднимая Хано Омоча и протягивая его богине.
И тут же перед глазами встала картина, как я дарю Джинома Акаи Акума. Чёрт! Только бы она не узнала!
Хано Омоча… Теперь конечно же у него было другое имя, но я не знал его. Я почувствовал, как Бакэнэко дала имя моему пёрышку для кошкодевочки, но сделала это очень тихо, так, что услышал новое имя только подаренный мною дух. Услышал и расцвёл. И вот теперь старательно обмахивал Бакэнэко на троне.
Он даже внешне изменился, стал ярче, шире. Теперь он больше походил на опахало. А ещё у него появился небольшой колокольчик – на тонкой цепочке свисал с рукоятки и при каждом движении пёрышка издавал приятный мелодичный звук.
Если честно, мне было жалко пацана, хоть я и был за него рад – его мечта исполнилась. И предназначение в общем-то тоже.
Да, мне было его жалко. Слишком много всего мы пережили вместе, слишком много воспоминаний связывало нас. Я чувствовал себя осиротевшим. Но я смотрел на то, с каким усердием Хано Омоча обмахивает Бакэнэко, и понимал, что он на своём месте. Теперь ему просто так висеть на руке не придётся. Теперь он всегда будет при деле, точнее при своей госпоже.
Вроде все слова были сказаны, подарок подарен и принят, пора бы и домой идти, но задумчивая Бакэнэко сидела в своём кресле и ничего не говорила, а я стоял перед троном и не знал, как напомнить о себе.
Если просто попрощаться и уйти, она решит, что это оскорбление?
Скорее всего да.
И тем не менее что-то нужно было делать.
И я рискнул привлечь внимание кошкодевочки.
– Уважаемая Бакэнэко, – сказал я и поклонился. – Я хотел бы спросить, как чувствует себя Михо? Она выздоравливает? Или, наверное, будет лучше, если я сам схожу в больницу, как вы считаете?
