Именно этот человек впервые дал Таре понять, что это такое – родиться черным в Южной Африке. И ее истинный выбор произошел во время той далекой встречи. Этот мужчина несколькими словами изменил жизнь Тары.
Она остановилась, загораживая ему дорогу, и попыталась найти какой-нибудь способ выразить свои чувства, но у нее перехватило горло, и она обнаружила, что дрожит от потрясения. А он в то самое мгновение, когда понял, что его узнали, изменился, как леопард, насторожившийся при запахе охотников. Тара почувствовала, что она в опасности, потому что от него теперь исходило ощущение африканской жестокости… но она не испугалась.
– Я ваш друг, – тихо сказала она и отступила в сторону, давая ему пройти. – Мы на одной стороне.
Мгновение-другое он не двигался, но пристально смотрел на нее. И Тара поняла, что теперь он никогда ее не забудет, от его внимательного изучающего взгляда у нее словно загорелась кожа… а потом он кивнул.
– Я знаю вас, – сказал он, и снова его голос вызвал в ней дрожь, низкий и мелодичный, наполненный ритмом и модуляциями Африки. – Мы еще встретимся.
А потом он пошел дальше и, даже не оглянувшись, исчез за углом обшитого панелями коридора. Тара стояла, глядя ему вслед, и ее сердце бешено колотилось, дыхание обжигало горло.
– Мозес Гама, – громко прошептала она его имя. – Африканский мессия и воин. – Потом, помолчав немного, она встряхнула головой. – Что же ты здесь делаешь, именно здесь?
Возможные причины заинтриговали и взволновали ее, потому что теперь Тара неким глубинным инстинктом ощущала, что крестовый поход близок, и она страстно желала в нем участвовать. Ей хотелось делать нечто большее, чем просто стоять на углу улицы с черным шарфом через плечо. Она знала, что Мозесу Гаме достаточно лишь поманить пальцем, и она последует за ним, как и миллионы других.
«Мы еще встретимся», – пообещал он, и Тара ему поверила.
На крыльях радости она помчалась дальше по коридору. У нее был ключ от отцовского кабинета, и она, вставляя его в замок, остановила взгляд на бронзовой табличке:
ПОЛКОВНИК БЛЭЙН МАЛКОМС
ЗАМЕСТИТЕЛЬ ЛИДЕРА ОППОЗИЦИИ
Тара с удивлением обнаружила, что замок уже отперт, и, широко распахнув дверь, вошла в кабинет.
Сантэн Кортни-Малкомс резко повернулась к ней от окна за письменным столом:
– Я ждала тебя, юная леди.
Французский акцент Сантэн выглядел манерностью, раздражавшей Тару. «За тридцать пять лет Сантэн возвращалась во Францию всего один раз», – подумала она и вызывающе вскинула подбородок.
– Нечего трясти на меня головой, chérie[2] Тара, – продолжила Сантэн. – Если ты ведешь себя как ребенок, тебе следует ожидать, что с тобой и обращаться будут как с ребенком.
– Нет, матушка, ты ошибаешься. Я не ожидаю, чтобы ты обращалась со мной как с ребенком, ни сейчас, ни когда-либо еще. Я замужняя женщина тридцати трех лет, мать четверых детей и хозяйка собственной жизни.
Сантэн вздохнула.
– Хорошо, – кивнула она. – Мое беспокойство портит мои манеры, и я приношу извинения. Давай не станем делать это обсуждение для нас труднее, чем оно уже есть.
– Я и не знала, что нам необходимо что-то обсуждать.
– Сядь, Тара, – приказала Сантэн, и Тара инстинктивно повиновалась, тут же рассердившись из-за этого на себя.
Сантэн села на стул отца Тары за столом, и это тоже возмутило Тару – это был папин стул, и Сантэн не имела на него права.
– Ты только что напомнила мне, что ты жена с четырьмя детьми, – тихо заговорила Сантэн. – Разве ты не согласна с тем, что твой долг…
