– Вижу, это откровенный шантаж. – Шаса язвительно усмехнулся, поняв причину ее лести. – Хорошо, договорились. Завтра я выпишу тебе чек. Надолго ты туда отправляешься?
– Пока не знаю.
Но при этом она подумала: «Столько, сколько я смогу быть рядом с Мозесом Гамой».
Раскопки в карстовых пещерах находились всего в часе езды на машине от дома в Ривонии. Тара сунула руку под меховую накидку и коснулась своего живота. Вскоре это станет заметно – ей нужно найти повод исчезнуть с глаз своей семьи. Ее отец и Шаса ничего бы не заметили, она не сомневалась в этом, но Сантэн де Тири-Кортни-Малкомс обладала ястребиным взглядом.
– Полагаю, моя матушка согласится позаботиться об Изабелле, пока тебя не будет, – говорил тем временем Шаса, и Тара кивала, а ее сердце пело.
«Мозес, я возвращаюсь к тебе; мы оба к тебе возвращаемся, мой дорогой».
Всякий раз, когда Мозес Гама приезжал в Дрейкс-фарм, это было подобно возвращению короля в собственные владения после успешного крестового похода. Уже через несколько минут после его прибытия весть об этом почти телепатически разносилась по всему обширному черному поселению, и над ним повисало чувство ожидания, такое же ощутимое, как дым от десяти тысяч костров.
Мозес обычно приезжал вместе со своим единокровным братом, Хендриком Табакой, в фургоне мясника. Хендрик владел сетью из дюжины мясных лавок в черных поселениях по всему Витватерсранду, так что надпись на бортах фургона соответствовала действительности. Небесно-голубыми и алыми буквами она сообщала:
PHUZA MUHLE BUTCHERY
ЛУЧШЕЕ МЯСО ПО ЛУЧШЕЙ ЦЕНЕ
На местном диалекте «phuza muhle» означало «Ешь хорошо», а фургон предоставлял идеальное прикрытие для Хендрика Табаки, куда бы он ни направлялся. Независимо от того, действительно ли он доставлял туши животных в свои мясные лавки или товары в свои универсальные магазины, или занимался менее традиционным бизнесом вроде развозки незаконно сваренного спиртного, прославленного скокиаана — «городского динамита», – или доставлял девушек к их рабочим местам рядом с поселениями, где жили чернокожие рабочие золотых рудников, чтобы красотки могли быстренько облегчить монашеское житие шахтеров, или же он ездил по делам Африканского профсоюза шахтеров, этого сплоченного и могучего братства, чье существование белое правительство отказывалось признавать, – голубой с красным фургон оказывался самым подходящим экипажем. Садясь за руль, Хендрик надевал шоферскую кепку с козырьком и куртку цвета хаки с дешевыми медными пуговицами. Вел он машину степенно и с полным вниманием ко всем дорожным правилам, так что за двадцать лет его ни разу не остановила полиция.
Когда он привел фургон в Дрейкс-фарм, а Мозес сидел рядом с ним на пассажирском сиденье, они вступили на территорию собственной крепости. Именно здесь они упрочили свою репутацию, приехав двадцать лет назад из глубин Калахари. Хотя они были сыновьями одного отца, они отличались друг от друга почти во всем. Мозес был молод, высок и невероятно красив, а Хендрик – на много лет старше, огромный, как бык, с лысой головой, покрытой шрамами, и выбитыми и сломанными зубами.
Мозес был умен и стремителен, учился сам, набираясь больших знаний, обладал харизмой и умел увлечь за собой людей, а Хендрик был его преданным лейтенантом, признающим авторитет младшего брата и исполняющим его приказы быстро и безжалостно. Хотя идея создания собственной империи пришла в голову Мозесу Гаме, осуществил эту мечту именно Хендрик. Как только ему показали, что нужно делать, Хендрик Табака ухватился за дело с цепкостью бульдога.
