Ясения - страница 16

– Добрый вечер, – девушка с начала поцеловала папу, потом маму, а после села на рядом стоящий стул.

– Добрый, дочка. Рассказывай, как тебе занятие волонтерством?

– Мне понравилось, – Ясения немного вжала голову в плечи, чувствуя, что она лыбится во все свои тридцать два зуба. – Познакомилась с родителями Лизы. Очень достойные люди.

– Вижу, что вся сияешь, – теплая ладонь матери коснулась тыльной стороны ладони девушки. – Если ты так сдружились с Лизой, то пригласи девочку и её родителей к нам.

– Розочка, – папа ласковым взглядом прошелся по своим женщинам, – я не против. Вижу, в каком приподнятом настроении вернулась наша дочь, но на этой неделе не удастся.

– Да, я помню. Олег и Марина придут к нам завтра.

– Олег и Марина? – Переспросила Ясения.

– Милославские. – Пояснила мать. – Те самые, с кем на каникулах мы полетим в Альпы.

– А, – промычала Ясения. – А у нас есть что-нибудь перекусить?

Вчера писала я стихи,

Сегодня разорвала их в клочья.

Добавила последние штрихи,

Убирая точки. Ставлю двоеточия.

Эти строки были о тебе.

О цвете глаз, о сладостных губах,

Улыбающихся птице в небе.

Как жаль! Явление твое приносит крах.

Ты разбиваешь моё сердце,

Чтобы снова склеить раны.

Ты запираешь на ночь дверцы,

Чтобы никто не увидал обмана.

Osolio

«Вчера я была в восторге от того, каким большим сердцем ты обладаешь. Твои большие глаза смотрят с любовью на каждого ушастого проказника, лишенного любви хозяина. Глядя на тебя и твою семью, я понимаю, – эти животные не обделены, ведь их любят такие прекрасные люди, как ты, твоя мама и папа, а также волшебная Лиза.

Сегодня ты мне снова приснился. Мы плавали на рыбацкой лодке по Волге. Вокруг нас беспорядочно галдели на перебой чайки. Ты держал весла, словно штурвал, неся ответственность не только за себя, но и за меня. Мы плыли долго, не замечая времени.

Мне было спокойно и хорошо. Я чувствовала себя счастливой.

Спасибо тебе».

Ясения отложила шариковую ручку, на кончике которой улыбалась страшная мордочка верблюда. Это был шутливый подарок братика, который она с радостью прикрепляла к каждой ручке. В её мыслях было сложно разобраться: через три недели начнутся первые экзамены, и она уже во всю готовилась, но это так сильно раздражало её, ведь этот факт не позволял ей полностью раствориться в друзьях и своей новой стороне жизни.

Сегодня была суббота. Дождь непрерывно барабанил по карнизу, оставляя неприятный осадок внутри. Прислуга на кухне во всю готовилась к предстоящему ужину, мама копошилась вместе с ними, а отец с братом закрылись в его кабинете. Ясениии ничего не оставалось, как беспомощно бродить по холодным коридорам, в поисках пристанища.

Ожидание тяготило. Оно всегда приносит неудобства. Узел в животе с каждой минутой стягивался все сильнее, заставляя беспомощное сердце колотиться, протестуя ему. Ясения не знала, чего боялась, но страх застыл в её жилах.

– Дочка! – Роза Михайловна вышла из кухни, вытирая вафельным полотенцем руки. – У нас артишоки закончились.

– Пошли Альбину.

– Она занята. – Женщина порылась в сумке, что видела в так называемой прихожей по правую руку от неё, достала оттуда банковскую карту и вручила Сенечке. – Съезди, прошу тебя.

– На улице ливень, – запротестовала она, на что Роза сняла её пальто с вешалки и бросила в дочь.

– Не сахарная, иди!

Девушка с грустью взглянула на погоду за окном, обреченно вздохнула и, нацепив на себя пальто, вышла из дома. Дождь усиливался, а до магазина нужно было ехать минут десять. Ясения зашла в гараж, открыла дверцу машины и обомлела. В салоне остался приятный аромат парфюма Елисея. Казалось, что кожа сидения запомнила даже то, как он располагался в нём. Девушка села за руль, оказавшись в коконе. Она хотела ещё больше укутаться, вернуться во вчерашний вечер, когда она любовалась его сосредоточенным лицом, за его красивыми руками, которые потом преследовали её во сне. Она смотрела на Елисея, как на произведение искусства. Ему оставалось повесить только табличку «Руками не трогать».