Лена долго звонила, минут десять. Потом постучала мне по стеклу, я вышел.
– Номера не помню, или дозвониться не могу, – из тех, к кому можно обратиться…
– Да любой клиентке позвони, однокласснице бывшей…
– У клиентки же я проситься переночевать не стану, и номера их всех – на работе. И телефоны одноклассников – тоже в голове не держу… Кому могла позвонить – позвонила, – нет, не отвечает никто… К родителям поеду.
– Нельзя, не советую, – и себя подставишь и их. Перекантоваться где-то надо тихо. А по подружкам тебя в первую очередь искать и будут.
– А кто мне ещё туфли даст? Плащ, пальто? На вокзале мне ночевать в одном платье без документов, или на улице? Что ты мне предлагаешь делать? По подъездам босиком? Магазины через час…
Я не знал, что ей посоветовать…
– А ты где живёшь? От тебя можно позвонить спокойно? Ты же приезжий, остановился где-то… Поехали к тебе в гостиницу, ночью я всё равно кого то вызвоню и уеду.
Это решение напрашивалось само-собой, но меня оно не устраивало по одной простой причине: я не хотел светиться. В этом я ей и признался.
– Потом ты меня сдашь?
– А что я про тебя знаю?
– Пока ничего. И было бы хорошо, если ты даже не узнаешь моего имени, не то, что фамилии. Ты пойми…
Мне надоела эта абракадабра последних часов. Хотелось, чтобы этот день кончился. «Открестится» от этой «бабы Лены» и всё. Ну ни как. Ирреальность событий настораживала, и я только выкручивался из происходящего… Устал я. Но и не бросить же её на дороге. Хотя, лучше бросить. Безопаснее. Не маленька девочка, разберётся. У себя дома, в своём городе, в такси уже сидит, не больна, не инвалид. Шуруй от неё. Надо сказать, куртку только забрать.
– Лена…
– Поехали, – попросила она и положила руку мне на локоть. – дай сигарету…
– В кармане у тебя.
С вышки лучше так прыгать: если решил, – подойти, остановиться сосредоточиться и… В кабинете же я её тоже просил, так же: «подожди…» Квиты будем.
– Поехали, -я открыл дверь машины, пропустил её, сел рядом, – Суздальский шестьдесят один, – назвал адрес водителю.
Мы, по-моему, стали ближе друг к другу, сели, уж точно.
Эта тёлка сдаст тебя с потрохами. В Питере с год-два не появляться…
– Хоть уже не боюсь, – сказала Лена, – замёрз?
– Тут не дают…
Удивительно ощутимее заработала печка в салоне, – сухой, горячий воздух.
– Спасибо, – поблагодарил я водилу, – (видать услышал), – хорошая у вас печка…
– Интересно, как там всё закончилось?
Лена курила молча, потом, видать тоже «тихо» подумала:
– Не хорошо всё.
…Всё как обычно: вчера, сегодня, – побегал, что взял, договорился, расплатился. Сказал, что забирать буду завтра, или послезавтра перед поездом, – как с проводниками уговорюсь, (не вопрос). Дела сделал. После обеда поел на Невском дорого-красиво и поехал гулять, последние деньги тратить, подарки присматривать… Зашёл в один магазин, другой, третий, – и, – покатило… Везу подарок. А этому, с рыжего 412-го, баксов на сто, рубликов перепало, у него пол москвича столько стоит… Всё правильно: где-то двести-двести пятьдесят баксов у меня хрустов и оставалось, хорошо билеты взял.
Жена дома, он питерских куфёлок в шарфы кутает… Лягается, как конь. Даже не ожидал, что он так ляжет. И вообще ничего не ожидал, от того, что, когда из магазина вышел и на неё посмотрел… Красивая, конечно, девка… А в куртке, с моим шарфом мохеровым, – баба как баба. Ну не плохая, конечно…
