– Не тот выводок… – пробормотал я.
Сбоку на прилавке лежала большая грязная тряпка – как будто кусок сетки, или же со свисающей бахромой. «Должно быть, вытирает прилавок, – подумал я, но на всякий случай решил уточнить и поинтересовался:
– Это, должно быть, инвентарь?..
– Брехня, – брезгливо скривился старичок, – сосед попросил продать. У него её… навалом.
– А правды у вас нет? – спросил я. Просто спросил, без всякой задней мысли – даже не вспомнив бесчисленных некрасовских, чернышевских и прочих «шестидесятников» девятнадцатого века, часто отправалявших своих героев «за правдой» – не то в самом деле отправлявших, не то дурака валявших. И попутно подивился регулярности повторов событий и ситуаций: в шестидесятые годы двадцатого века, как и в шестидесятые девятнадцатого, люди одинаково стремились к правде. И одинаково её не находили.
– Правды нет, – покачал он головой, – ни у меня, ни где-либо на Ярмарке… Да и в жизни, знаете ли… Исчезающий вид. Возможно, где-нибудь далеко, на горах, в лесах… на заброшенных мельницах, в пещерах… вдали от шума городского…
Мы отошли от старичка. Впрочем, к нему обратились покупатели, и он сразу потерял к нам интерес. Я заметил: Гид украдкой подобрал интерес и сунул в карман. Зачем? Значит, нужно…
Рядом с ложью находилось зло: мы не успели пройти и нескольких шагов, как наткнулись на большой прилавок, переполненный различнейшими видами зла. Над прилавком низко склонился светловолосо разлохмаченный парень, а продавец терпеливо давал ему пояснения. Но парень отмахивался от них, и те серыми брызгами летели в стороны.
Мы остановились рядом, и парень оборотился на нас:
– Не поможете ль вы мне?
– Да какие мы львы! – отозвался Том. – Кошечки разве что мальвенькие. Не поможем, так помажем – усы лапкой. Сами-то с усами?
– А что такое? – заинтересовался я, оттирая Тома. Что это на него нашло? Молчал-молчал, да как разродился!
– Да вот, выбираю, какое из двух зол меньшее. И всё не могу выбрать.
– А зачем? – глупее вопроса я придумать не мог, как ни старался. Правда, и времени не хватало.
– Чтобы меньше платить…
– Как сказать, – вмешался продавец, – бывает, и заплатишь немного, и зло кажется небольшим… Вроде ничего, жить можно. А потом оно вдруг начинает расти, и становится большое-пребольшое. Поэтому сразу не угадаешь, какое большое, а какое маленькое. Надо брать проверенные вещи, хорошо знакомые…
– Из двух зол обычно выбирают третье, – пробормотал кто-то за моей спиной, но когда я обернулся, никого не увидел. Кто бы это мог быть? Гид? Да нет, вон он стоит, рядом с Томом… И голос совсем не похож.
– По-моему, – заметил Том, – со злом надо бороться, а не разводить его.
– Но-но, вы потише, – рассердился продавец, выходя из-за прилавка. – Не нарушайте свободу торговли, а то…
– Он прав, – вмешался Гид, – пойдём отсюда.
– И подальше! – выкрикнул нам вслед продавец.
Я ничего не сказал, и даже не плюнул. А мог ведь…
Гид чинно шёл рядом и что-то бормотал – извинялся за инцидент и давал необходимые пояснения и наставления: как вести себя в подобных ситуациях. Том слушал, а я нет. «Когда и если понадобится – спрошу Тома», – подумал я.
Задумавшись, я чуть не наткнулся на парня, тащившего три огромные коробки с чем-то весьма тяжёлым. Он остановился передохнуть, и стоял рядом с ними, тяжело дыша и вытирая пот со лба.
– Видеотехника? – заинтересовался Том, разглядывая наклейки на стенках коробок.
