Мы вышли на улицу, прошлись немного и свернули к дому Макферса – приземистому, широкому строению с фасадом в стиле готических портиков. Уже стемнело, и у входа в дом и на ограде горели фонари. Мы подошли к воротам, прошли дальше и увидели, что на крыльце сидит мальчик, подперев подбородок ладонями. Услышав наши шаги, он вскочил и кинулся в нашу сторону.
– Мистер Карвер, – закричал он, вцепившись в Нила, – это вы. Дедушка прилег после обеда, сказал, что немного поспит. Прошло уже столько времени, я стал его будить, и не могу, – он всхлипнул. Чувствовалось, что он еле держится, чтобы не заплакать. Нил обнял его за плечи и сказал, что все в порядке, сейчас пойдем и посмотрим, в чем дело. Потом он взглянул на меня с немым вопросом. Я пожал плечами, как бы говоря, что ничего не понимаю. Может, мальчонка что-то напутал, может, Макферс малость перебрал, а, может, хлебнул снотворного. Хотя кто бы стал делать это средь бела дня?
Мы вошли в дом и прошли в дальнюю комнату. Это была не спальня, а его кабинет. Здесь помимо прочего был небольшой диванчик, на котором лежал Макферс, и надо признать, я почему-то сразу понял, что он мертв. Жуткое понимание, даже не знаю, откуда оно пришло, но я был почти уверен в этом. То ли поза была неестественная, то ли в теле чувствовалась неявная скованность, присущая трупам – не знаю. Но главное – его лицо. Оно было перекошено, словно застыла последняя, предсмертная гримаса. Я толкнул Нила локтем, пусть он взглянет первым. Однако, судя по всему, и ему было все понятно.
Нил обернулся ко мне и попросил:
– Джей, ты не проводишь Дэвида на улицу, пусть он пойдет к нам. – А самому мальчику добавил: – Скажешь тете Сьюзан, что я тебя послал, чтобы ты сегодня переночевал у нас. Ладно?
Мальчик кивнул и, схватив меня за руку, потянул на улицу. Когда мы вышли за ворота, я повернулся к Дэвиду и спросил, найдет ли он дом Карвера.
– Конечно, – кинул он мне и побежал в нужную сторону.
Я вернулся в кабинет Макферса. Нил сидел за столом и набирал по телефону номер. Я подошел к Макферсу и хотел проверить пульс на руке и шее, так на всякий случай, но голос Нила меня остановил:
– Не трудись. Как мне кажется, он умер несколько часов назад. – Тут по телефону ему ответили, и он громко произнес: – Джим? Джим Стивенс? Это Нил Карвер говорит. Я тебя не оторвал, надеюсь. Слушай сюда, Джим. Я сейчас в доме Макферса, он мертв. Ты бы приехал сюда как можно раньше. Что? Не знаю, Джим, похоже, просто умер. Да, предупреди полицию, хорошо? Ну, все, жду.
Нам оставалось только ждать. Пока мы это делали, я оглядывал кабинет Макферса. Небольшая уютная комната, уставленная книжными шкафами, в середине – стол с креслами – этакий кабинет частного юриста. Впрочем, Макферс до ухода на покой и был юристом – специалистом по корпоративному праву. Помню, он несколько раз консультировался у меня по поводу некоторых аспектов дивидендной политики и защиты прав миноритариев. Толковый был человек, деловой, умный, хваткий. Даже уйдя на пенсию, все время оставался знатоком своего дела – к нему часто приватно обращались за советом.
– Он когда-нибудь жаловался на сердце? – спросил я Нила. Но тот только пожал плечами.
– Макферс не был особо откровенным человеком, хоть мы и почти соседи. Приветливый – да, но не более того. Но если бы у него были бы проблемы с сердцем, приступы или что-нибудь в этом роде, об этом бы стало известно.
