– Хорошо, – пропала из виду девушка.
Парень подхватил меня под плечо и поволок наружу. Прошли пару каменных ухоженных темно-серых домов. Под бесконечно льющим дождем они казались покрытыми прозрачной глазурью.
Прошли мимо пустых палаток на небольшой площади, сквозь серую каменную арку во внутренней стене вышли к главной площади города. В ее центре рос вековой раскидистый дуб, прикрывающий своими ветвями большую часть площади. Слева красовалась широкая глубокая веранда необъятного и просторного здания под отвесным склоном. Она больше походила на какую-то сцену. Справа виднелись потертые, побитые каменные домишки. Две узкие улочки убегали вниз и терялись в гуще жилых построек. Мы миновали длинный многокомнатный барак за площадью, таких было несколько – и вошли в одну из дверей.
Небольшая квадратная комната примерно четыре на четыре метра. Две кровати у стен торцами к самому входу, две у задней стенки плотно друг к дружке, как влитые. Возле каждой кровати стояло по тумбочке, запирающейся на ключ. Парень оставил меня на дальней койке справа, под единственным окном.
– Я не знаю, где могут быть твои вещи. Если вдруг найдешь, скажи – разберемся. А пока оставайся здесь, – устало вздохнул он и вышел на улицу под дождь.
Пару минут спустя меня нашла девушка, принесла мне желтую мантию, коричневые штаны из мешковины и кожаные ботинки. Оставила все это рядом со мной на кровати, вышла, прикрыла дверь и исчезла вслед за парнем.
Я с трудом поднялся, переоделся в сухое и теплое. Смотав изорванную промокшую одежду в ком рядом с кроватью, улегся отдохнуть и не заметил, как вырубился.
Когда я проснулся, голова моя сильно гудела, уши заложены. Поднялся, осмотрелся: темная комнатушка с каменными стенами и дощатым деревянным полом, за балками под потолком видна черепица. Двое соседей в желтых мантиях спят каждый на своих кроватях у входа. Я обулся, вышел на улицу, сел на почти сухую лавку у дверей. Надеялся, хоть свежий воздух прогонит подступившую тошноту. Люди суетливо сновали по затопленным улицам туда-сюда по щиколотку в воде.
Откуда-то слева послышался треск. Я выглянул из-под крыши: многометровый склон казался мирным и непоколебимым. Ветви кустов у верхнего края скромно глядели вниз и роняли листья под натиском тяжелых капель. Через мгновение вновь послышался этот треск. Ком глины вперемешку с кусками скалы и щебня не выдержал натиска воды и оторвался от верхнего края утеса, единой полужидкий массой рухнул прямо на черепичную крышу нашего здания. Из комнаты, через одну от нашей, выскочили двое, одетых во что попало.
Я тут же поспешил проверить, не остался ли кто еще внутри. Заглянул в пострадавшее помещение: щебень и глина были повсюду, но больше всего досталось самой удаленной от входа деревянной кровати. Камнем ее раскроило надвое. Позади меня из ниоткуда возник знакомый мне парень с охапкой промокших батонов в руках. Судя по его реакции: бледный, челюсть трясется, зубы стучат – обитатель этого угла. Двое других пострадавших вернулись в комнату и принялись спасать от грязи уцелевшее добро.
– Все живы? – спросил я.
– Э… Дернул же меня Случай пойти за едой, – пробормотал знакомый паренек с батонами, еще больше бледнея. – Кому-то сильно достанется за хлипкие крыши.
– Живые?! – рявкнул еще один знакомый голос позади. Мы обернулись: то был мастер, к которому меня приволокли предыдущим поздним вечером. – Придется заказывать новые матрасы, – усмехнулся он, прижимая к себе промокшую коробку документов. – Сегодня будет первое занятие. Не сметь опаздывать! – развернулся он и побрел дальше.
