Хесман объяснил, что документы и гражданство в Америке ему с такой профессией дадут легко. Его примут и устроят, как полагается. У него будут хорошая работа и приличное жилье. После этого Джерри смог удовлетворить профессиональное любопытство. Стрельникова усадили за стол, и Хесман повел разговор о таинственных экспериментах.
– А где именно происходили опыты?
– В обезьяньем питомнике в Сухуми.
– А что вы знаете о результатах оплодотворения?
– Ничего… Нам было приказано только ввести сперму, а дальше пациенток увозили…
– А кто руководил опытами, вы тоже не знали?
– Этого я сказать не могу, все было засекречено. Мы получали приказы через нескольких приближенных к власти человек, лишние вопросы задавать было не принято. Однако, по слухам, опытами руководил Иван Ильич Иванов, сын известного профессора Ильи Ивановича Иванова, репрессированного и сосланного в ГУЛАГ в 1930 году.
– Как же вам удалось бежать? – спросил Джерри.
– О! Я долго готовился. Изучил разные варианты, разработал план – как выехать за границу. Я достаточно хороший врач и понял, что, только работая во флоте, у меня будет шанс покинуть СССР. Я написал заявление – просил начальство перевести меня на флот. И, на счастье, когда в очередной раз сменилось руководство, новый неопытный руководитель нашел написанное мною несколько лет назад заявление. Росчерком пера была решена моя судьба – мне дали назначение на должность судового врача. Год я ходил на торговом судне и ждал удобного случая. Жил только тем, что однажды смогу бежать. И когда, наконец, наше судно ночью проходило Марсель, я прыгнул за борт и вплавь добрался до берега…
Хесман записал все услышанное, поблагодарил Стрельникова и поехал обратно в Париж. Теперь у него возникли новые вопросы, на которые он хотел получить ответы у профессора.
Эйвельманс принял его у себя.
– Скажите, Бернар, вы что-нибудь слышали о русском зоологе Иванове?
– Как же не слышать? Он работал здесь, в Париже, в институте Пастера…
– А подробнее?
Профессор глубоко вздохнул, закурил трубку и начал рассказ…
– Впервые об Иванове мы услышали в 1910 году, на Всемирном конгрессе зоологов в Граце, где он выступил с докладом, в котором описал возможность получения гибрида человека и человекоподобной обезьяны, используя искусственное осеменение. Эта идея произвела плохое впечатление на большинство зоологов. Иванова даже стали сторониться. Скажу больше: служители секты из США прислали письмо с угрозой, что линчуют его. И мы уже подумали, что больше не услышим об ученом. Однако это оказалось не так.
Этой чудовищной идеей заинтересовались в правительственных кругах Франции. Его пригласили на работу в институт Пастера. Дальше – больше. В 1924 году Иванов получил разрешение от директоров института использовать нашу станцию приматов в Киндии – это во Французской Гвинее – для своих ужасных экспериментов. На счастье, на станции на тот момент не оказалось ни одной особи обезьяны, достигшей половой зрелости. Иванову пришлось уехать из Киндии, но он на этом не успокоился. Ученый обратился в правительство Франции и в итоге получил разрешение от колониального губернатора Гвинеи на проведение экспериментов в ботанических садах Конакри.
Иванов прибыл в Конакри в 1926 году, если мне не изменяет память. Прибыл, сопровождаемый своим сыном, который собирался ассистировать ему в экспериментах. Ивановы рьяно взялись за работу. Они контролировали отлов взрослых шимпанзе внутри колонии, после чего обезьяны были перевезены в Конакри и содержались в клетках, в оранжерее. В феврале 1927 года Иванов произвел искусственное осеменение двух шимпанзе женского пола человеческой спермой, полученной от добровольцев. В июне он провел оплодотворение третьей обезьяны. Первые две обезьяны не забеременели. Третья шимпанзе умерла, но так же была определена как не беременная. После этих неудач Ивановы покинули Африку и вернулись в Советский Союз.
