«Спасибо. До свидания». Ждан почувствовал себя, как в институте после сдачи гэ-о – тоже отставному военному: в кабинет по одному, а там – кто играл с гэошником в шашки, кто мерялся силами на руках, кто отжимался на спор – слабо двадцать пять раз?.. Минут через пять – неважно победил ты или проиграл – подпись в зачётке; лица одногруппников, тех, кто ещё в очереди: «ну что?» – и стойкое ощущение идиотизма происходившего.
Игорь спустился на первый этаж, вышел на улицу. И только теперь, казалось, понял, что уже середина июля, что лето перевалило за экватор. Дальше – как велосипедист с горки – всё быстрей и быстрей: к сентябрю, дождям, в осень.
С прошлой работы Ждан уволился в конце мая, или, правильно сказал Олег Борисович, – просто ушёл, официального оформления не было – так что ни приказов, ни заявлений, ни отметок в трудовой. Сразу же стал звонить по объявлениям, ходить куда-то. Вроде бы – уйма свободного времени, жарища, красота – но лето для Игоря всё не наступало, он будто не мог найти ту самую дверь. Пока вдруг не оказалось, что она – обычная алюминиевая – вход-выход в гостинице.
Асфальт «дихав спекою», час-другой, и может быть, замелькают миражи, как на Е-105, когда едешь на море – словно лужи после дождя или просто разлитая вода.
Игорь подождал зелёный свет, перешёл через дорогу.
Халин курил у входа в «Європу». Униформа завотделом – серая рубашка, заправленная в чёрные штаны; блестящие на солнце туфли.
– Привет, Андрей, – сказал Ждан.
– Привет, Игорь-джан, – Халин посмотрел на листок. – О-би написал о-кей? – он усмехнулся своей шутке. – Поздравляю! Добро пожаловать в ритейл! – и пожал Игорю руку.
– Или всё же – рé-тейл?
– Я как-то специально рылся в сети, – сказал Андрей. – Кто как пишет. Кто ритейл, кто ретейл. И не просто на форумах – и в книжках, и в словарях. Хотя чаще всё-таки «ри», – он бросил окурок в урну. – Завтра к девяти давай. С того входа. Скажешь охране, что новенький, или пусть меня позовут… Кстати, возьми с собой туфли и чёрные штаны.
«Блин», – тут же подумал Игорь.
– Игорян, твою мать, – скажет Халин следующим утром. – А других туфлей не нашлось?
Ждан пришёл без пяти или даже без пятнадцати девять – с пакетом, в который сложил штаны и туфли. Попросил охрану позвать Андрея, зашёл с ним внутрь.
«Вообще, – сказал Халин, – без пятнадцати надо быть уже в зале. Так что прикидывай время, чтобы успеть переодеться и спуститься. Некоторые приходят чуть ли не к восьми, пьют кофе перед работой, общаются. Но тут уж смотри сам. Охрана начинает пускать где-то в полвосьмого».
Магазин открыли для посетителей. Внутрь сразу же вошли человек десять, ждавшие у дверей – молодёжь (все как один с банками колы); толстая женщина в шляпе, обмахивающаяся журналом; средних лет пара с детишками-близнецами; мужик в эмчээсовской форме – прошагали мимо камер хранения, стола проверки техники, касс, свернули перед инфо, прошли через калитки-турникеты, и растворились в супермаркете.
«Подожди пока здесь, – Халин поднял руку и покрутил пальцем. У спецназа этот жест означает „на позиции“. – Схожу нарою тебе футболку, а потом придумаем что-нибудь со шкафчиком».
Через неделю Игорь привыкнет к правильным названиям: зона входа, кассовая зона, предкассовая… Та же территория, где он ждал Андрея – от входа в магазин (открываются автоматически) и до входа в торговый зал (отвори калитку сам) – звалась зоной входа-выхода. Белая дверь между отделом проверки и обменкой вела в административную часть: к начальству, менеджерам, раздевалкам, столовке – «стафф онли».
