– Агнесса Дорофеевна! Помогите, умоляю вас! – бросается она к бабуле, лишь только мы выходим за ворота.
Бабушка молча показывает на дверь кабинета, приглашая её туда. Поздняя посетительница, всхлипывая, направляется за ней, а я вхожу последней. Гостья достаёт свёрнутый листок, вырванный из школьной тетради в клетку, и протягивает его бабуле:
– Вот, подбросили в почтовый ящик.
На листке крупными печатными буквами написано:
«ГАТОФЬ МИЛЬЁН, ЕСЛИ ХОЧЕШ ПАЛУЧИТЬ СЫНА ЖЫВЫМ! ПАЛИЦЕЕ НИ СЛОВА!»
Берега кисельные! Так Лев и в самом деле в опасности! Мне становится не по себе. Он, конечно, парень противный, но раз уж речь идёт о его жизни, то надо же как-то помочь.
– В полицию сообщать боюсь, – поясняет Мартышкина, продолжая всхлипывать. – На вас вся моя надежда! А вдруг его и в живых уже нет?
– Живой! – коротко говорит бабуля, водя ладонью над письмом.
Мартышкина замирает, следя за её рукой.
– А мог он сам это написать? – посмотрев несчастной матери в глаза, спрашивает бабушка.
Та начинает уверенно крутить головой:
– Нет, Лёвушка не мог! Он не такой! Он хороший мальчик!
И мамаша Мартышкина, вынув из сумочки платок, нервно елозит им по лицу, вытирая слёзы.
Ага! – мысленно усмехаюсь я. – Знаем мы, какой он хороший! Но не могу же я сказать несчастной матери, что её сын отъявленный негодяй. Она, конечно, и сама особа не из приятных, но сейчас мне её искренне жаль.
– Помогите мне найти его! – умоляет женщина, вынимая из сумки кошелёк.
– Денег я не возьму! – резко говорит бабуля. – И помочь едва ли смогу. Я не детективное агентство. Идите к майору, пусть он сам разбирается, а то мы опять виноватыми окажемся! Нас и так уже подозревают в исчезновении вашего сына.
– Простите меня, я не хотела, – всхлипывает Мартышкина. – Но вы так уверенно сказали, что Лёвушка дома, а его там нет. Я и подумала… что вы… что причастны…
– Но ведь он приходил домой? – смотрит на неё бабуля.
– Приходил! – кивает женщина, уже рыдая. – Переоделся… поел… и снова пропаааал! Когда я вернулась, его уже не было. Только грязная одежда, посуда да крошки на столе.
Бабуля поднимается, достаёт из шкафа стеклянный пузырёк и протягивает его несчастной со словами:
– Это успокоительная настойка, пейте её по чайной ложке три раза в день – вот всё, чем я могу вам сейчас помочь.
– А как же Лёвушка? – с мольбой смотрит на неё Мыртышкина.
– А Лёвушка сам придёт!
Гостья недоверчиво смотрит на бабулю и с удивлением спрашивает:
– А деньги похитителям отдавать?
– А у вас есть миллион? – сурово сводит брови бабуля.
– Нееет, – всхлипывает та.
– Значит, и выкупа не будет!
– Но они ведь угрожают!
– Это сын угрожает вам! – строго говорит бабуля. – Записку он написал!
– Нет! Не может этого быть! – нервно кричит женщина. – Я вам не верю!
– Зачем тогда было ехать в такую даль, если вы не хотите мне поверить? – сердито спрашивает бабушка.
– Ну, знаете, Агнесса Дорофеевна! Я на вашу помощь надеялась, а вы… а вы… никакой жалости… настоящая ведьма!
Мартышкина вскакивает и выбегает за дверь, хлопает дверца такси, и слышится шум заведённого двигателя.
Бабуля молча разводит руками:
– И кто из нас ведьма?
– Вот и делай людям добро! – горько усмехаюсь я, произнося привычные бабулины слова, и вопросительно смотрю на неё.
Мне интересно, почему она решила, что Лев причастен к собственному исчезновению.
– Парень сам написал эту записку, – уверенно говорит бабушка. – Возможно, не сам придумал, а кто-то ему подсказал, но писал точно он!
