А потом был создан злополучный НИиПИ транспортного строительства. Я перешел туда вместе с моим неизменным руководителем еще со времен УРСТ, получившим там пост директора института.
Но случилась крупная авария в метро с гибелью людей. Кроме несчастных стрелочников, виновным неожиданно назначили и наш институт. Никого не арестовали, но институт в авральном порядке ликвидировали, уволив его работников. Лишь со временем следствие установило, что авария произошла из-за дефекта одного из вагонов. Со стрелочниками проще, а вот институт уже не восстановить.
Так в канун семидесятилетия я снова стал безработным.
А как же юбилей?.. Его уже привычно отметили вдвоем с женой.
Видеозвонком из Италии поздравили дочь, зять и оба внука:
– Чао, нонно… Каналья, – под общий смех выдал полуторагодовалый малыш.
– Он хотел сказать «комплеанно», но опять забыл, – пояснила дочь.
Что ж, ему простительно – он маленький.
С днем рождения поздравили брат и неизменный Гаппарыч. Но часа через два тот неожиданно перезвонил:
– Толя, а у тебя, кажется, юбилей?
– Не кажется.
– Тогда поздравляю.
– Спасибо.
Брат перезвонил лишь на следующий день.
Получил несколько е-мэйлов от однокашников, число которых с каждым годом все меньше и меньше. Да и память уже не та.
Поздравил Владимир Иванович – коллега по «Мосинжпроекту» и хороший друг.
И, конечно же, объявился, как всегда, Дудейчик – мой армейский друг. На душе потеплело, и невольно всплыли строки моего стишка по тому же поводу:
– Что там за шум?
– Какой-то юбилей…
– Дудеев отмечает шестьдесят.
– Не может быть!..
Он молод, как Орфей!
– То, может, было
Тридцать лет назад…
Теперь не тот…
Он больше не спешит —
Спина болит,
Но, к счастью, не всегда…
– Что тело?!
Оболочка для души!..
Душа поэта
Вечно молода!
Вот и все… Очередной юбилей позади. А до следующего…
Как-то прочел в умном журнале о необыкновенной способности человеческой памяти хранить все, что любой из нас воспринимает из окружающего мира всеми своими органами чувств… И хранит наша память ту череду жизненных событий до мельчайших деталей, чуть ли ни с момента рождения… Вот только добраться до дремлющих клеточек памяти и «считать» информацию может не каждый.
Впрочем, те сведения об удивительных свойствах памяти меня не потрясли. Еще в первом классе мог на спор запомнить с единственного прочтения любое стихотворение в пять куплетов и помнил его очень долго. А годы учебы развили память так, что за три дня, отпущенные на подготовку к экзамену, мог заново изучить любой предмет, который до того игнорировал весь семестр, причем усвоить настолько, чтобы без шпаргалок сдать на «отлично». И ведь сдавал. А наспех накопленные знания «выветривались» не сразу, да и то по причине невостребованности.
Вот только ближе «к годам мудрости» обнаружил, что события детства и юности помню гораздо образнее и ярче, чем все, что происходило позже. Стоит лишь «уйти в себя», и желаемые картины уже такого далекого прошлого возникают сами по себе, словно наяву…
«Две бездны с двух сторон небытия зияют» – так поэт Омар Хайям обозначил границы уникального явления, называемого человеческой жизнью. Из первой бездны я вырвался в начале декабря сорок четвертого года…
Но что же я вспомнил о том своем «бытие» вблизи границы жизни?.. Ничего. Лишь рассказ родителей, что родился в лагере военнопленных немцев, расположенном в поселке Харьковского тракторного завода…
