– Поздравляем вас, теперь вы достойный член общества.
– Спасибо.
– Смотрите, не уроните честь нашего заведения!
– Ну что вы, как можно… Нет-нет.
– Можете сказать пару слов. На прощанье.
– Могу. И скажу. Спасибо вам, дорогие, милые, мои учителя. Вы многому меня научили. Благодаря вам, вашему терпению и умению, я стал тем, кем сейчас являюсь. Огромное вам спасибо. Я никогда вас не забуду.
– Как ты думаешь, это случайность?
– Не знаю даже… Если случайность, то уж больно… как же сказать… жестоко! Шутка ли, два десятка мёртвых тел. Причём, среди погибших и дети.
– Да-а… Хотя так порой и бывает: маленькая оплошность – огромные беды. некий юный сорванец, совсем ещё не смышлёный, хватает с кухни спички. Никто не видит. Он начинает с ними играть. Раз, два, три и вот, пожалуйста, разгорается пламя. затем костёр. А потом пожар. Ведь может быть?
– Пожалуй да, может… Постой-ка, что это?!
– Где?
– Да вот же! Вчера этого не было.
– Точно, не было. Интересно, кто это написал? Поджигатель? Ну и надпись: «я очистил ваши души». Дурость какая-то…
Я думал будет проще. Но оказалось, что нести свет в сердца собратьев – затея архисложная. Я познал горечь отрицания. Мне было больно. Больно за них, несведущих правды, живущих во мраке лжи и разврата. Их боги были такими же. Они слепо поклонялись злу, заблуждаясь и мня, будто после смерти обретут вечное блаженство. Глупцы!
Девушка смотрела на юношу с некоторым замешательством. Таких как он, она ещё не видела.
– Какой интересный экземпляр. И забавный. Откуда ты, мой милый?
Девушка, до сели ни разу не знакомившаяся сама, сделала первый шаг. Поборов смущение, она подошла к нему. Иначе быть не могло. Парень уж точно не подошёл бы сам. Он не развязный «жеребец», думающий лишь об одном. Ведь так хотелось ощутить, хотя бы на миг, радость простого человеческого общения. Хвала небесам, юноша обратил на неё внимание. Его горящий взор проник в самую суть. Он заговорил.
Она рассмеялась мне прямо в лицо. Тварь. Я захотел её ударить. Или убить. Но, к сожалению, не мог так поступить. Если бы подобное произошло при случайной встрече, где-нибудь на пустыре, то конечно, жить ей оставалось ещё минуты две-три, пока я сжимал бы шею. Она бы хрипела, извивалась, силясь ослабить смертельную схватку. Возможно ей бы удалось заплакать. А я, как сейчас она, рассмеялся бы прямо в лицо.
Я сжал кулаки.
– Не смейся, тварь.
Она на мгновенье замерла, затем покрутила пальцем у виска и вновь захохотала. Ей было очень смешно. Мне ничего не оставалось, как позорно уйти прочь. Ненавижу.
– Похоже он идиот.
– Идиот? Не-ет. Он полный, абсолютный придурок. Осёл. Хотя нет, осёл поумнее будет.
– Да-да, точно. Это ж надо, воображает будто он посланник сверху! Святой! Такого бы упрятать за железные прутья. Да быстрее, пока не навредил добропорядочным гражданам.
– Хорошо бы. Только как это сделать? Основание-то нужно веское.
– Что-нибудь придумаем… Для начала просто скажем ему «пока», не работать такому помешанному здесь больше.
Я опечалился. Меня лишили моей паствы. Я уже видел робкие ростки понимания пробивающиеся через тьму невежества. Мне не хватило совсем не много времени. Может быть эти люди пойдут мне навстречу и дадут закончить начатое?
Мужчине стало страшно.
Как его впустили?
Левой рукой он схватил шариковую ручку. Он надеялся, что это ему поможет против сдвинутого фанатика, если тот, о Господи, придёт в ярость. Мужчина попытался успокоить пришедшего:
