– Пока хватит, а там посмотрим, – забирая завязанных за лапки кур и складывая осторожно в багажник машины, сказал Олег Николаевич.
Таня и Юлька были в восторге, сказав, что кормить кур они будут сами, ведь им говорили, что они уже взрослые. Для воды, за сеткой, поставили удлинённый железный контейнер, чтобы не заходить каждый раз в курятник. Ну и небольшая дверца, чтобы можно было зайти за яйцами и бросить зёрна пшеницы, вперемешку с кукурузой. Да ещё кожурки от фруктов и овощей… в общем, еды для кур хватало. Новые соседи были разных национальностей, справа жили русские, пожилые родители, сын с женой и двумя детьми, мальчиками двенадцати и десяти лет. Слева жили корейцы, тоже пожилая чета, они почти каждый день уезжали на поле, за Туйтюбу, сажали лук и рис, потом урожай собирали, в общем дома почти не бывали. Но в доме оставались их дочь с маленькими детьми, которых она рано утром возили в детский сад, а после работы, вечером, забирала их обратно. Напротив жили узбеки и рядом с ними татары, большими семьями. Вечерами, когда было ещё тепло, все дети, а их в махалле было немало, высыпали на улицу и дотемна игрались, кричали, спорили, смеялись, а то и ругались. У каждого была своя игрушка, самокат, велосипед, скакалки и мячи. Более маленькие устраивались в палисадники, которые были почти перед каждым домом, играли в дочки-матери, постелив на траву старый плед и разложив детскую посуду, посадив своих кукол и разных игрушечных зверюшек, играли…ну прямо, совершенно по взрослому, чем вызывали улыбки взрослых. А зимой из дворов выплывали санки и опять крики и игры дотемна. Лишь быстро забегали пообедать, когда взрослые через окна домов выкрикивали имена своих детишек. Эта однообразная, но такая спокойная жизнь нравилась и взрослым и особенно детям. Юлька и Таня подружились с новыми друзьями, правда нрав Юльки, которая любила командовать, не всегда всем нравился, но Юлька смогла заставить детей относиться к ней с послушанием, как само собой разумеющееся. Ольга Васильевна начала замечать в Юльке особенности её непростого характера и как-то сказала об этом дочери, на что Светлана ответила.
– Ну что ты мамочка. Юлька ведь ещё маленькая, с возрастом измениться.
Покачав головой, женщина тихо ответила.
– Дай-то Бог…только сомневаюсь я.
– С возрастом, боюсь она будет неуправляема.
Ольга Васильевна всем сердцем старалась относиться к Юльке, как к родной, но у неё это не очень получалось. Она не ведая, просто машинально, выделяла свою родную внучку от Юльки. Светлана замечала, что мать балует Таню, тогда как к Юльке относится более строже что ли.
– Мамочка, понимаешь…ребёнок быстрее взрослого видит отношение к ней. Прошу тебя, они обе для меня родные, не делай и ты различие между ними, – сказала однажды Светлана.
Ольга Васильевна была очень удивлена словам дочери.
– С чего ты взяла, что я их различаю? Ты ошибаешься Светочка. Только, сколько волка не корми, всё равно он в лес смотрит, – ответила Ольга Васильевна.
– Ну какой волк, мама? Юлька столько пережила за свою коротенькую жизнь, что не приведи Господь никому, – в сердцах ответила Светлана.
Может быть поэтому, Светлана, как бы восполняя невнимание матери к Юльке, часто сама баловала её. Только Юльке не нравилось ни сюсюканье, ни лишняя шоколадка, которую ей давала Светлана, хотя называла её мама, а Виталия папа. Девочки до переезда учились в семьдесят первой школе, переводить в другую школу их не стали. Виталий рано утром отвозил девочек в школу, потом сам уезжал на работу, ну а в перерыве между работой успевал отвезти девочек домой. Так продолжалось до шестого класса, потом Юльке и Тане разрешили ездить в школу самим, от чего они и правда почувствовали, что повзрослели. Первой созрела Юлька, она как-то утром, подойдя к Светлане, тихо прошептала.
