Ужас грядущей потери генеральских погонов и таких прекрасных штанов с лампасами лишал его остатков разума. Генерал нутром чуял, что его сделают крайним и виновным за всё – слишком уж много желающих занять его место дышат ему в затылок!
А положение и вправду было аховое! Мало того, что иноземный шпион сбежал, так исчезли неведомо как и три его подельника, погибшие при крушении НЛО! Даже простыня, на которую вытекла из пострадавшего какая-то зелёная дрянь – и та сгорела! Ну как выполнить теперь приказ отправить под мощной охраной весь этот биологический мусор в распоряжение Совсекретного армейского НИИ для исследований???
По слухам, к этой лаборатории срочно приданы для мозгового усиления три академика и семь член-корров Академии наук страны! И вокруг каждого – своя свита из докторов наук, а уж кандидатов там – как опят на трухлявом пне в разгар грибной осени! Возглавляет всю эту чрезвычайную комиссию Первый зам самого́ Главкома!
А делать им теперь – нехрена! Даже простынки замаранной не осталось – сгорела!
Спросят с него, с генерала, хотя в утере простынки – не он, а лётчик-майор виноват!
______________
В полном снаряжении для полёта шёл лётчик-майор мимо медсанчасти к автобусу для отправки на аэродром. Вдруг он увидел подбегающий к зданию патруль, услышал выстрелы внутри. Ну и проявил инициативу – решил помочь патрулю, ошеломить стрелявшего, кто бы это ни был.
Вытащил ракетницу и выстрелил по окну. Не знал же он, что в перевязочной скопились пары бензина, спирта и другого горючего добра, да и на полу – целые его ручьи! Тут и жахнуло-полыхнуло!!!
Задумал майор ошеломить – ошеломил!!
А сейчас-то что делать??? Хорошо хоть, что куски НЛО собрали и отправили в столицу в тот же день! Хоть за них не отвечать!
Теперь сюда летят старшие чины из Военной прокуратуры… Им отроду закон не писан: могут запросто и погоны, и штаны с лампасами сорвать перед строем… Но я же совсем не виноват!
Эх, горько, очень горько в иные минуты быть генералом!!
_______________
А в это же время, примерно в сотне метров от генерала, бедумно пялился на свисащую на длинном шнуре мутную электролампочку капитан Заборин.
Сказать, что в голове его вследствие пережитого стресса была полная каша – всё равно, что ничего не сказать! Потому что эта каша была раскалена, кипела, бурлила и стреляла изнутри кипятком кратких воспоминаний то в виски, то в лоб. то в темечко…
Когда начальники ринулись его допрашивать – они столкнулись с непробиваемой невменяемостью… Врачи констатировали стойкое шоковое состояние, граничащее с потерей рассудка и потребовали срочно отправить его в столицу, в неврологическое отделение Главного Военного госпиталя. Либо подлечится, рассудок нормализуется и тогда капитан начнёт давать внятные показания, либо навсегда останется пациентом психушки. А пока – строжайший покой!
Однако, свободных мест в отделении для психов в Главном госпитале пока не было, и они велели подержать капитана на Базе – подождать, когда подойдёт его очередь: психов-то навалом, а койкомест для них – мало!
Вот и посадили Заборина в комнату с зарешёченными окнами, в которой уже вторую неделю томился незнакомый качок-лейтенант в ожидании медкомиссии. Лейтенант недавно окончил училище связи, но прослужив неполный месяц на Военной базе вдруг свихнулся – стал утверждать, что он внебрачный сын Маркса-Энгельса и Карлы Цеткин.
