– А как его зовут?
Мистер Одри вздохнул:
– Его зовут Амега Синий.
– Значит, у меня папина фамилия?
– Можно и так сказать, – мистер Одри сконфуженно улыбнулся. – Это скорее его прозвище, которое впоследствии стало… фамилией.
– Значит, чтобы Дженни и Питер меня усыновили, мне нужно от него отказаться? И фамилия у меня тоже будет другая?
– Ты можешь оставить свою фамилию или взять нашу – как захочешь, – поспешил заверить его Уилкерс. – Для нас с Дженни это не имеет никакого значения.
– Если я прямо сейчас скажу, что от него отказываюсь, – мальчишка поднял на Питера глаза и спросил тихо-тихо, – ты заберёшь меня сегодня к Дженни?
Уилкерс несколько растерянно обернулся к фрау Алламе, и та быстро закивала в знак согласия. Однако учитель, мистер Одри, нахмурился и, выразительно глядя в глаза фрау Аламме, согнутым пальцем постучал по папке с документами. Фрау Аллама ответила не менее выразительным взглядом и чуть заметно помотала головой: «Не сейчас!»
Мальчишка сидел, чуть ссутулившись и совсем не обращая внимания на немой диалог наставников. Фотографию он держал двумя руками, но смотрел не на снимок, а в пол перед собой.
– Мне надо подумать, – наконец сказал он.
– Конечно, конечно! Не торопись, подумай, – взрослые разом поднялись со своих мест, словно все немедленно вспомнили про неотложные дела. – Как решишь, так и будет…
Джек не помнил, как вернулся в спальню. На ужин он не пошел.
Лёг поверх покрывала, даже не раздеваясь. Обычно такое поведение не допускалось, но никто из наставников в этот вечер не сделал мальчишке ни одного замечания. Вещи, которые он готовил к отъезду, остались лежать на полу и на тумбочке.
В таком состоянии и нашёл его верный Питс. И ужаснулся.
– Что случилось? Уилкерсы передумали?
Приятель шустро собрал разбросанные в беспорядке вещи, сложил в личный шкаф Джека.
– Нет.
Джек показал Питсу фотографию отца и коротко поведал, что случилось.
– Отец? Ну не фига себе! Круто! И кого ты из них выберешь? – спросил тот.
– Не знаю.
– А он у тебя ничего, – уважительно заметил Питс, возвращая снимок. – На тебя здорово похож. И он с Дейсы, как Капитан-Солнце.
Джек невольно улыбнулся – Питс был потрясающим другом и всегда умел находить нужные слова. Мальчишка взглянул на снимок отца уже иначе – и ему показалось, что взгляд у Амега решительный и волевой.
– А когда он на свободу выходит? – спросил Питс.
Об этом Джек спросить не подумал и снова восхитился прозорливостью и умом друга. В это время фрау Данэ привела укладывать спать остальных мальчиков, и на какое-то время в спальне стало шумно и слегка безумно, как бывает, когда в одной комнате разом оказываются двенадцать мальчишек разного возраста. Разговор прервался.
Джекканти тоже разделся и лёг. Постепенно шум в комнате затих, угомонились самые шумные, и Питс на соседней кровати уже привычно стал подсвистывать носом, а Джек все никак не мог заснуть.
Он вспоминал, что у Уилкерсов на кухне оранжевый чайник и большие красные чашки, и в чай можно класть столько сахара сколько захочешь. И у Джека там будет своя комната, и что Уилкерсы специально не стали украшать ее без Джека. И что во дворе дома они с Питером хотели повесить качели. И про Дженни – как она расстроится, если Джек к ней не приедет? И как здорово идти с Уилкерсами по улице и держать их за руки, чтобы все видели, что у него теперь и мама, и папа… И как Дженни гладила его по голове. И про то, что Питса можно будет позвать на Рождество, и он этого ждёт. И наверное, на Рождество будут настоящие подарки, как в кино, а не только пряники с дурацкими предсказаниями…
