Все вокруг считали, что Сент-Джон богат, но на самом деле это было не так. Отец оставил ему богатую плантацию и немного денег в банке, но молодой плантатор был транжирой, а его не чающая в нем души мать – немногим лучше, так что очень скоро почти все деньги, которые кормилец оставил им, утекли, как вода. Более того, Сент-Джон мало интересовался плантацией, состояние которой без хозяйского надзора все ухудшалось, и вскоре она стала практически бесполезной.
– Сент-Джон, дорогой, нужно что-то предпринять, – говорила его мать, правда, без особой надежды в голосе. – Так больше жить нельзя.
– И что мне делать? – отвечал сын. – На плантации уже нет смысла работать, а у меня нет денег, чтобы купить другую. Держать негров становится все дороже.
– Но вчера ты сказал, что у нас осталось чуть больше тысячи долларов в банке.
– Ну да, это верно.
– Что же ты будешь делать, когда они закончатся?
– Можно взять кредит.
– Но вечно так не может продолжаться, Сент-Джон.
– Ничего, все как-нибудь уладится.
– На плантации Элис все хорошо, – продолжала миссис Мэри Риван, имея в виду мать Мэрион и Джека.
– Я знаю.
– А мы все время плетемся в хвосте. Сент-Джон, ты должен взяться за дело.
– Мама, я не рожден для работы, – угрюмо отвечал молодой человек.
– Но надо же что-то делать! – уже с отчаянием говорила его мать.
– У меня есть идея, мама. Если она сработает, все будет хорошо.
– Что за идея?
– Мне нравится Мэрион. Почему бы нам не пожениться и не объединить обе плантации? Нам всем это обеспечит безбедную жизнь.
– Я тоже об этом думала, Сент-Джон. Но здесь может возникнуть проблема…
– Думаешь, Мэрион мне откажет?
– Вполне возможно. В некоторых вопросах дочь Элис держится очень гордо и независимо.
– А я не вижу причин для отказа. Разве я не такого же положения в обществе, как и она?
– Что за вопрос! Конечно, вы равны. Но ее сердце может быть занято кем-то другим…
– Не думаю. Мэрион еще так молода.
– Ты говорил с ней об этом?
– Еще нет, но скоро собираюсь. Как назло, все время с ней рядом Джек, и у меня просто нет возможности с ней поговорить.
– Опять этот мальчишка! Когда я навещала Элис в последний раз, она все время говорила только о нем. О том, каким замечательным, как она надеется, он станет, и так далее. Будто он на самом деле ее плоть и кровь! – и миссис Риван презрительно поджала губы.
– Глупо было с ее стороны воспитать его так, чтобы он считал себя Риваном. Но я уже замутил воду.
– Что ты имеешь в виду? Ты сказал Джеку правду?
– Не совсем. Но я намекнул кое о чем его близкому другу, Дарси Гилберту, а он, без сомнения, сообщит об этом Джеку.
– Ох, Сент-Джон! He обидеть бы тебе свою тетю: она ведь хотела скрывать правду от мальчика как можно дольше и говорила, что не хочет делать ему больно.
– Все равно ему пришлось бы рано или поздно узнать правду. К тому же я не желаю, чтобы он считал себя ровней мне и Мэрион, – важно ответил Сент-Джон.
Некоторое время они молчали, затем миссис Риван тяжело вздохнула.
– Ну тогда нельзя откладывать разговор с Мэрион, – сказала она. – Что-то определенно надо делать, а если будешь медлить, Мэрион с матерью узнают о том, как плохи наши дела, и откажут тебе.
– Я скоро ее навещу, – пообещал Сент-Джон.
Вскоре молодой человек оседлал лошадь и направился по дороге, ведущей к берегу залива. Он надеялся застать Мэрион на старой пристани, но когда он подъехал, никого, кроме старины Бена, чинившего рыболовные снасти, там не оказалось.
