- Тут недалеко, - мстительно осклабившись, произнес давешний гном. Представиться он не соизволил, потому про себя я его окрестила Рыжим, за окрас. Честно говоря, настолько рыжих гномов вижу впервые, а этот еще и веснушками усыпан был щедро.
Он развернулся и шагнул к порталам.
Ага… значит, мы отправляемся дальше? И судя по тому, как нахмурилась Грета, для нее это было неожиданностью.
…портал.
Круг.
Легкая тошнота от переноса.
И вновь портал. Круг…
…это ж куда нас ведут-то?
К Северному кряжу. Я вот, стоило выйти из пятой, если не сбилась со счета, портальной комнаты, как-то сразу и поняла, что находимся мы на этом самом Северном кряже. Да и где еще? Слева возвышались горы, изумрудно-зеленые, будто стеклянные. Справа – тоже горы, на сей раз сизоватые и высокие, вершины их пронизывали облака, а основание терялось в туманной дымке.
Было свежо.
И дышалось с трудом.
- Сейчас пройдет, - Эль сотворил какое-то заклятье, ущипнувшее меня за шею. И дышать стало легче. – Здесь воздух разрежен, с непривычки тяжеловато.
Он начертил заклятье и для Греты, и для побелевшей Франечки. А вот отец отказался: мол, хоть и полукровка, а гор не боится.
И я не боюсь.
Просто вот… мы стояли на длинном уступе, который протянулся над пропастью, а я не могла отделаться от мысли, что пропасть эта глубока, а ограждающее заклятье не так и надежно. Я бы предпочла забор.
Или два.
Три, так вообще идеально.
Наше сопровождение щурилось и держалось за топоры, всем видом своим демонстрируя собственное превосходство… ага, посмотрела бы я, куда оно на кладбище подевалось бы…
Впрочем, кладбищ здесь не было, а гномы имелись.
И с ними – пяток чемоданов, три корзинки и давешняя шляпная коробка, которая на этом птичьем уступе смотрелась совершенно нелепо. И это не считая собственно моей рабочей сумки, захваченной исключительно по привычке.
- Тележки не найдется? – поинтересовалась я, прерывая затянувшееся молчание. – У девушек багаж.
И чемодан пнула.
Легонечко.
Намеком.
- Пусть здесь остается, - Рыжий решил проявить великодушие. – Не упрут.
Оно-то, может, и не упрут, но Грета выглядела несчастной. Она весь вечер платья собирала, и не только их. Подозреваю, что четыре из пяти чемоданов забиты склянками самого разного размера, а уж содержимое их… что ж, если порталы пропустили, стало быть, откровенно запрещенного там нет.
- Тележку, - повторила я.
- Юся… - Грета дернула меня за рукав. – Может…
Не может.
Здесь нам не рады, а следовательно, хуже точно не будет. Скорее наоборот, спустим, они окончательно убедятся, что гости слабы, беспомощны, следовательно, не заслуживают не только любви, но и элементарного уважения.
А я была слишком зла, чтобы отступить.
Гном фыркнул.
А эльф, присев, почесал маншула за ухом и произнес этак, задумчиво:
- Вижу, здесь ничего не изменилось. Как и прежде, сыновья Золотой жилы слишком хороши, чтобы уважать собственные же законы гостеприимства…
Тележку нам все-таки привезли, правда, кривоватенькую и скрипучую, но это уже мелочи. Папенька проворно нагрузил ее чемоданами, отцепил побелевшую ручку супруги и сказал:
- Ведите уже…
И нас повели.
Подозреваю, повели нарочно кружным путем, возможно, проложенным специально для дорогих гостей, ибо пол в коридоре был неровный, потолок низкий, а сам коридор петлял, как старая гадюка.
Мы молчали.
Скрипела тележка.
Прял ушами маншул, прислушиваясь к тому, что творится в толщине камня, и клянусь, мне не нравилось задумчивое выражение его морды. А заодно уж это место.
