– Неужели? – и впрямь удивилась та: как часто, на самом деле, один и тот же человек повторно попадает в поле зрения органов следствия – ну, если, разумеется, он не маньяк – с этими ребятами такой расклад как раз дело обычное! – Что он натворил?
– Я даже не уверена, что Эдуард Вагнер как-то причастен – это еще предстоят выяснить.
– А что за дело вы ведете? – полюбопытствовала Лера.
Девушку всегда интересовало то, чем занимается Суркова, ведь той поручали самые сложные случаи, частенько связанные с громкими именами.
– Убит и ограблен довольно известный в городе ювелир, Зиновий Фельдман, не слышали?
– Н-нет, честно говоря, – пробормотала Лера, пытаясь припомнить, не видела ли что-то об этом в новостях по телевизору. – Что украли?
– Бриллианты. Очень дорогие, привезенные из Индии.
– Что-то еще взяли?
– Так, мелочь всякую. И деньги. Те бриллианты – самое дорогое из похищенного. Я пришла к выводу, что преступник знал, что они будут находиться у ювелира дома, ведь обычно он хранил такие вещи в банковской ячейке или в мастерской.
– Да, похоже на то, – согласилась Лера. – Так при чем же здесь Эдуард Вагнер?
– Мы с коллегами опросили подмастерьев Фельдмана, и они, боясь, что подозрение в первую очередь падет на них…
– Что совершенно разумно при данных обстоятельствах! – вставила Лера.
– Верно, – кивнула Суркова. – Так вот, эти парни, их двое, рассказали, что у Фельдмана незадолго до гибели случился серьезный скандал с Эдуардом Вагнером.
– Из-за чего?
– Вот и мне хотелось бы это знать! Фельдман хоть и известен в узких кругах, но он все же не чета Вагнерам, у которых есть собственное производство и обширные связи. Таких, как он, называют кустарями – он работает только на заказ. И все же, если верить словам подмастерьев жертвы, Вагнер и Фельдман повздорили.
– А они не сказали, на почве чего?
– В том-то и дело, что нет: Фельдман заперся с Вагнером в кабинете, а там отличная звукоизоляция. Они лишь помнят, что гость выскочил оттуда как ошпаренный, бросив напоследок что-то вроде: «Вы об этом сильно пожалеете!»
– Что ж, это может указывать на мотив.
– Да, но одного этого маловато, чтобы взять Вагнера в обработку. Поэтому я хотела попросить вас…
– Встретиться с Эдуардом и расспросить о ссоре?
– Нет, не с ним. Я хочу, чтобы вы навестили Романа Вагнера.
– Но зачем? – изумилась Лера. – Разве он тоже имеет к этому отношение?
– Сомневаюсь, но у вас с Романом, если я ничего не путаю, установились, гм… дружеские отношения за время расследования убийства его деда?
– Ну, не то чтобы дружеские…
– В любом случае, вам пришлось с ним контактировать достаточно близко, и мне кажется, это общение можно назвать доверительным, не так ли?
О, да! Лера знала о Романе Вагнере то, что почти никому не известно, и он сам позволил ей это выяснить. С тех пор, как она получила эту странную, тревожащую и абсолютно невероятную информацию, Лере казалось, что она владеет яйцом, в котором спрятана «смерть Кощеева». Именно поэтому она не пыталась наводить справки о том, чем сейчас занимается Роман и его семейство, словно это могло запустить скрытый механизм, способный привести к катастрофе.
– В некоторой степени, пожалуй, – нехотя ответила она Сурковой. – А что?
– Насколько я припоминаю, у Романа и Эдуарда отношения так себе, верно?
– На самом деле, они почти не общаются – во всяком случае, раньше не общались. Думаю, они плохо друг друга знают и вряд ли желают познакомиться поближе.
