– Ребята, давайте жить дружно.
Нет, даже не так.
– Ну, ребя-та! Давайте жить дру-жно! Ну, come on!
Делает всё правильно и всегда вовремя. Везде участвует. По первому зову приходит на помощь и вожатым, и врачам, и особенно директору Люсьене Степановне. На линейке в начале смены от имени всех детей принимала клятву верности трём магическим символам лагеря, которых, кроме бюста Ленина, никто, кстати, так и не видел. Её счастливым фэйсом украшен трёхметровый билборд на въезде. Срисовал? Не торопись! Вид у неё такой, будто упадёт в обморок при виде капли крови. Но, гадюка, сдохнет с широченной улыбкой на лице! У неё ещё на голени соответствующая татуха: из клюва птички киви падают три малиновые капельки на корчащуюся от боли морду чудовища. Моё мнение, а другого здесь и не будет, Полиночка – отличница-стерва, отравляющая своей пацифистской токсичностью всё окружающее пространство до радикального блевонеска. При этом невинно хлопающая своими зенками, типа «ребята, ну, come on же»!
Между прочим, татухи здесь у всех девочек, кроме Риты и меня. Про парней я даже молчу. Да, папочка. Но Рите запрещает тренер из-за соревнований. В том смысле, что клуб только на одной тоналке разорится, если будет каждый раз замазывать у всех, у кого есть татушки. А мне-то почему нельзя?! Напомни-ка? Короче, выбирай. Либо я делаю татушку здесь, то есть на рынке у грязных, невакцинированных нелегалов. Либо на Хараджюку. После того, что я здесь пережила, я достойна даже двух. Но начну с одной. Пока.
Номер последний. Эдик Цыкатунов. Пожилой мальчик в роговых очках с крупнокалиберными диоптриями. Худенький, рыжий думер Цыца забит давно и без перспектив на даже маломальский comeback. То ли ссыкло по призванию, то ли идеологический. Я и его лица-то не помню. То есть он даже не тень. Его просто нет. Его никто не замечает, просто потому что он сам себя не видит. То, что он, оказывается, умеет говорить, я с удивлением узнала лишь вчера.
Ну, и в самом конце, так, чтоб только сделать минорный апдейт твоей памяти, – Даная Хачай. Дайте шуму! Твоя бедная доченька, которую ты когда-то, правда, уже очень давно, отправил на каникулы к бабушке с дедушкой. Но тут с противоположного берега реки, откуда никто никогда ничего такого и не ждал, вдруг выкатилась корона, и мир изменился навсегда. Дочь вступила в неравные отношения с блудом. В смысле, стала блудной. То есть скиталицей-невозвращенкой. Ну, короче, ты понял. Бабушка и дедушка терпели, терпели, но недовытерпели. Когда вывозить роднульку уже не было совсем никаких сил, они купили ей путевку на волшебную планету «Дубки». И там она открыла для себя такие детские понятия, как штык дружбы, цепь солидарности и смотр «Солдатской песни и строя». Так она узнала про «Штурмовые ночи Спасска. Волочаевские дни», подвиг Виталия Бонивура и зарытый в центре города клад последнего китайского императора. У меня даже есть карта места, прикинь?!
Я тешила себя иллюзией, что ходят и сидят строем только в Японии. Это я еще не знала, что, оказывается, можно и купаться в бассейне строем. Я была на волосок от того, чтобы стать редактором стенгазеты «Натиск Узалы», но отскочила – спасло происхождение. Как я надеялась, что хоть свой день рождения я не встречу в этой жопе мира! Каким богам я только не молилась! Всё впустую. Но потом мне рассказали, что в этих краях до меня побывали Михаил Горбачёв, Сезария Эвора, Роберто Манчини и Сергей Огурцов. А так как никого, кроме лидера «Кармен», я не знала, и то только по твоим пересказам его песен, крыть мне было нечем. Поэтому я была вынуждена немного, совсем немного, слышишь, и совсем не надолго, примириться с судьбой.
