– Чего? – не совсем понял вопрос сонный Мак. Про “первый состав” он слышал впервые. – Какой состав?
– Это мы щас так называем вожатых, которые с самого открытия здесь работали. Первый состав, перваки, как-то так… Я про тебя вчера как услышала, так и не поверила сначала, что ты аж шесть лет назад вожатил, еще при Бессарабе. А потом на фотку на стене глянула – там как раз перваки засняты и подпись была, с датой первой смены, открытия лагеря и всякое такое, не суть… Вот на ней я тебя и нашла. Ты изменился, повзрослел…
– Первак… Это же круто! Я так рад, что мы вместе будем работать – восхитился Валера. – Не могу поверить, что ты здесь с самого открытия. “Ювенте” почти десять лет!
– Ага, мне тоже сложно представить, если честно – подтвердила Карина, которая уже наверняка накануне успела обсудить эту тему с Зорей. – Когда лагерь открывался, я еще мелкая была. А ты уже тогда тут работал. Обалдеть. Получается, что ты теперь единственный, кто еще в строю остался…
– Ни хера тут классного нет – остудил их пыл Макар, начиная поедать третий бутерброд. – Работал и работал. Зря только время потерял.
– Да ладно тебе – ты из всех нас тут самый опытный, каждого можешь уделать – продолжила портить утро Маку его напарница. – Тогда же здесь всё по-другому было… Расскажешь потом?
– А мовна мне не жабивать бафку вопосами ш утва пованьше? – спросил Мак с набитым ртом.
Его собеседники затихли и больше вопросов перваку никто задавать не стал. Да и не до этого было – завтрак на долго не затянулся. Оля стала подгонять народ и напоминать всем о том, что времени до заезда осталось не много.
– Давайте сворачиваться потихоньку – закончив завтракать, сказала Зоря. – Мы с Кариной щас пойдем в вожатскую, возьмем пока всю инфу и объявления для родителей, а вы вытаскивайте столы из корпуса, да и сразу к лавкам их ставьте. Скоро детей уже запустят…
– Поняли – выслужился Валера, зачем-то ответив и за своего соседа.
Макар не разделял его рабочего настроя, но деваться было некуда – нужно было начинать работу.
Но как же всё-таки хотелось спать…
Стол упрямо не хотел влезать в дверной проем, умудряясь зацепиться то за порог, то за дверные косяки. Валера, который помогал Маку в этом неблагодарном деле, тоже ничуть не способствовал достижению цели – руки у него были слабые и он то и дело опускал стол, чтобы сделать передышку. С большим трудом, но им всё же удалось выволочить две парты из корпуса и расставить их у лавок, куда к тому времени уже подтянулись Карина и Зоря со всеми нужными для приема детей атрибутами.
По своей сути день заезда был самым худшим днем на каждой смене. Суета, неразбериха, боль, отчаяние и снова суета – вот главные составляющие всего этого безобразия. В этот день вожатым, старшему воспитателю и начальнику лагеря предстояло решать огромное множество возникающих проблем и отвечать на многочисленные, и, как правило, глупые вопросы родителей. Кому-то из них не нравились кровати, кому-то корпуса, а некоторым вообще всё и сразу. Еще ни разу на памяти Мака не было такого, чтобы день заезда проходил мирно и без нареканий.
Зоря как можно скорее принялась украшать их стол принесенными из вожатской атрибутами – табличкой с номером отряда, бейджами с именами вожатых, который Мак категорически отказался на себя цеплять, цветастой скатертью, а также объявлениями, несшими в себе ценную информацию, которую, как правило, родители умело игнорировали.
