– Стенькина? – Родион нехотя достал из кармана смартфон, снова вывел на экран изображение Стенькина.
– Узнаешь?
– Видел, – не сводя глаз с портрета, кивнул Варшавин.
– Где?
– Это допрос?
– Стенькина доставили в больницу в твоей форме.
– В моей форме?!
– Ты брал с собой на яхту свой мундир?
– Брал…
– Где он?
– Ну где, на месте… Ты это серьезно?
– Я хочу посмотреть на твою форму.
Варшавин кивнул, не мигая глядя на Родиона, повернул к яхте, поднялся по трапу. Родион за ним, но Леня-Леон перегородил ему дорогу.
– Стоять!
Парень смотрел на Фомина грозно, но в его взгляде не чувствовалось желания посмеяться, поглумиться над участковым. Да и в любом случае Родион не должен был связываться с охраной. Варшавину морду набить – это он с удовольствием сделал бы, а его телохранитель ему не интересен, во всяком случае, пока.
Варшавин появился минут через пять, нахмуренный, озадаченный.
– Нет формы! – глядя на Родиона, качнул он головой.
– Но была?
– Была. Я на всякий случай с собой взял.
– Стенькина вчера видели возле твоей яхты. Возможно, он поднялся на борт.
– Быть этого не может.
– Поднялся на борт, а тут вы с Леоном появились, парень спрятался.
– На яхте?
– На яхте, – кивнул Родион. – А вы его нашли, ударили по голове и вывезли на дорогу.
– Леон, ты кого-нибудь на яхте находил? – спросил Варшавин, внимательно глядя на своего помощника.
А вдруг Леня действительно ударил Стенькина без его ведома?
– Нет.
– Кого-нибудь бил?
– Да не было никого на яхте.
– А спрятаться на яхте можно? – спросил Родион.
– Слона спрятать можно, – свысока глянул на Фомина Варшавин.
– А со Стенькиным ты где познакомился?
– Познакомился… Так, погоди, он в моей форме был?
– Китель ты с него снял, – кивнул Родион.
– Какой китель? Не снимал я ничего!.. Стенькин так сказал?
– Не помнит он ничего, память потерял. Амнезия у парня. Только ты не радуйся, это пройдет.
– А я радуюсь?.. Ты видишь, что я радуюсь?
– Я вижу, что тебя не в те степи занесло. Спокойно здесь без тебя, а как ты появляешься, так и начинается…
– Я Стенькина твоего и пальцем не тронул.
– Откуда ты его знаешь?
– Откуда я его знаю… Ну, виделись, – замялся Варшавин.
– Где виделись? Когда?
– К Майе мы подплыли…
– Подплыли? – усмехнулся Родион.
– Подошли, – поправил начальника Леон.
– Майя на пристани стояла, там, у своего дома. Ну я спросил… А я должен тебе рассказывать? – вдруг скривился Варшавин.
– Должен. – Родион смотрел в глаза Глеба пристально, с чувством непоколебимой уверенности в своих силах.
– Стенькин этот в больнице?
– С черепно-мозговой травмой. И в твоей форме.
– Мы с Майей разговорились, а тут этот Стенькин. Она увидела его, закричала – на него, на меня. И ушла. А Стенькин матом на меня выругался.
– И ты затаил обиду?
– Да я больше его и не видел.
– Когда это было?
– Позавчера.
– А вчера ты снова с Майей говорил?
– Ну да, встретил случайно в станице.
– Случайно? И здесь ты случайно? – Родион кивком указал на яхту.
– А это не твое собачье!
– Значит, и пальцем Стенькина не тронул?
– Нет.
– Я тебе не верю.
– Да мне все равно.
– А надо, чтобы я поверил. Надо Стенькину память вернуть. Отправь его в Москву, пусть профессора ему память вернут… Или боишься?
– Да не трогал я твоего Стенькина!
– Пусть он сам это скажет.
– Я и сам могу память вернуть, – глянув на яхту, с усмешкой сказал Варшавин.
– Перемотать назад? – правильно понял Глеба Родион.
Действительно, яхта была оборудована и сигнализацией, и системой видеонаблюдения. Сигнализацию, возможно, забыли включить, но камера должна работать независимо от нее.
