Ты знаешь сам- ты Избранный.
Да, трудно. Но кто же виноват?
В театре жизни роли сыграны,
А ты снова должен наугад…
И петь, и играть, и блистать…
И сводить их с ума собой.
А потом не знать – как дышать
Коль становится жизнь не игрой…
Живёшь не одну жизнь, но тысячу.
Душа же в груди- всего одна…
Давай руку, я тебя вытащу!
Но сладко пленение звёздного сна.
Трудно быть Богом, Дим. Знаю.
Но и женщиной в песках – тоже жесть!
Другие люди ведь привыкают…
А мы с тобой – про Свободу да Честь…
Женщины, вино, ложь, сигареты?
А как выжить тебе тут иначе?
Не суди себя строго за это
И другим не давай тем паче!
Балагур для всех, бесстыжий баловень.
Да пусть попробуют так… Сдохнут!
С душой без кожи- оно надо им?
Если от песен твоих даже глохнут…
У избранных нет друзей. Больно.
Лишь завистники и вампиры.
Зато летать позволено вольно
И не зависеть от правил мира.
Ты избранный, ты свободный.
И связан этим покрепче прочих.
И потому до всего голодный,
Задавленный толпами одиночеств.
Устал от женщин, любви желая,
Устал от пира, желая вкуса.
На стыке рая стоишь и ада,
Стоишь на лезвии, не шагая…
Хоть падшим ангелом в поднебесье,
Но ты лети, расправляй крыла,
Лети своей Богом данной песней,
Как с тетивы мчит вперёд стрела.
Терпи, неслушный ты Зевсов сын.
А сущности те, что в тебе живут,
Тобой не правят, лишь ты один
И только сам свой прочертишь путь.
Твой крест за тебя никому не снести.
И счастье твоё никому не отнять.
Но всё-таки легче на этом пути,
Коль есть кому руку с любовью подать.
Рукам моим ты даешь тепло,
Они в ответ – благодатную ласку.
И я беру тебя под крыло,
Тебе ж – не страшно побыть без маски.
И в этом тоже приют АнтиНою,
Отдохновенье души больной,
Глоток свободы и миг покоя,
И я с тобою, и Бог со мной…
Я знаю сама- ты Избранный.
Да, трудно. Но кто же виноват?
Билеты нами такие выбраны
и у Богов нет пути назад.
