Лейсман цинично улыбнулся и посмотрел прямо в глаза мне – пронзительным, немигающим взглядом.
– Вам не знакома фамилия Светлов? – спросила я, ничуть не смутившись.
По лицу финансового директора «Атланта-Росс» пробежала гримаса удивления, но он молниеносно совладал с собой и принял прежний снисходительно-равнодушный вид.
– Знакома. Вообще-то он работает у нас в компьютерном отделе. А еще мой дядя преподает у него на химическом факультете университета. Я даже видел его у себя дома.
– Ваш дядя?
– Ну да. Яков Абрамович Смирнитский, если вам так интересно.
– Вы хотели взять его в команду?
– Нет, он на это не тянет.
Подобная пикировка, совершенно беспредметная и бесполезная, могла продолжаться еще долго, и я решила откланяться.
Лейсман глядел мне вслед с презрительной улыбкой и холодно щурил маленькие темно-серые водянистые глазки.
* * *
Я вернулась домой вконец запутавшаяся и расстроенная. Что-то не то! Может быть, Вишневский был в самом деле не в своем уме от передозировки. Может, и Светлов несет беспочвенную околесицу и никакого перцептина не существует? Может, и Анкутдинов что-то путает? По крайней мере, никакого криминала и никакой зацепки. Надо поговорить с участниками команды.
Я задумчиво бросила кости, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию.
31+12+20.
«Разве то, что человек может узнать, – именно то, что он должен узнать? Не будьте чрезмерно любопытным».
Очень своевременный совет!
В этот момент раздался звонок в дверь. Кого это ко мне несет?
Недолго думая, я взяла с полки пистолет, взвела курок и пошла открывать незваным гостям.
На пороге стояли молодой человек лет двадцати – двадцати двух, лицо его показалось мне знакомым, и девушка примерно того же возраста.
– Здрасьте! Это вы – Татьяна Иванова?
– Ну да. А вы кто будете и зачем пожаловали?
– Мы от Светлова. Можно войти? – тяжело дыша, как после бега, спросил парень.
– Заходите, – немного удивленно кивнула я.
– Моя фамилия Кузнецов, а это Лена Бессонова. Мы…
– Из «Брейн-ринга»? Из команды Влада? Вот вы-то мне и нужны, – довольно невежливо, но радостно перебила я. – А где сам Светлов?
– Он только что выбросился из окна, – ответила за Кузнецова девушка.
Эти слова – «выбросился из окна» – произвели эффект удара молнии. Я резко отпрянула к стене и едва не выронила пистолет.
– Как это случилось?
– Мы сдавали зачет в универе, – начал рассказывать Кузнецов, – Светлов с самого начала был какой-то не такой… пришел уже к самому концу. Он пошел сдавать предпоследним…
– Последним был Костя, – вставила Лена.
– Да, последним должен был сдавать я… Я задремал в углу, пока они там говорили со Смирнитским…
– С кем?!
– Смирнитским Яковом Абрамовичем, – несколько озадаченно отвечал Кузнецов, – наш преподаватель высшей математики. А что?
– Вы знаете, кто его племянник?
– Нет, а кто?
– Ваш покровитель Лейсман. Он мне сам это сегодня сказал, Лейсман то есть. Даже не знаю, что и думать. Ладно, и что дальше?
– А что дальше? У Светлова приключилось нечто вроде припадка, он разбил окно и выпрыгнул.
– И что ты обо всем этом думаешь? – спросила я.
Кузнецов покачал головой и, сев в прихожей на корточки, уставился в зеркало напротив, словно пытаясь найти там ответы на мучающие его вопросы.
– Вообще-то мы отвезли его в реанимацию, – наконец сказал он совершенно безотносительно к моему вопросу, но эти слова подействовали куда сильней, чем любой из возможных вариантов непосредственного ответа.
