Суть в том, что этот хитрец несправедливо делит бабки. У нас есть договорённость – пятнадцать процентов получают те, кто работают – то есть я и Кирилл, ещё двадцать достаётся тем, кто отвлекают, как Кит, и пять процентов тому, кто следит за временем. Остальные деньги уходят в общак и выдаются по необходимости, распределяются в случае надобности, и просто тратятся на жизнь нашей компашки, если прижмёт. Но Кирилл последние две недели прибавлял к своим процентам ещё лишние пять… просто так. Этот говнюк не смог придумать правдоподобного оправдания для своей наглости. Тогда я настучала об этом Феде. Уж за что-что, а за общак Федя и порвать может. Ему из нас всех деньги нужны больше всего, такие дела. Пришлось провести с Кириллом разъяснительную беседу, последствия которой расцветают на его ногах жёлтыми и зелёными синяками. Просто Федя до его морды не достал, вот и всё.
– Пора, – сообщает Киря, когда я снова возвращаюсь к нему с серебряной цепочкой какой-то дамы.
Мы уже собираемся уходить, как кто-то из толпы вдруг решает заорать. Нас, блин, спалили. Фигово… краем глаза я замечаю, как тот самый одутловатый тип, у которого я подрезала бумажник, хватает Кита за ворот майки. Толпа начинает озираться по сторонам и распадаться, как карточный домик. Кто-то ещё кричит, узнав о своей пропаже.
– Мой кошелёк!
Тёлка в цветастом костюме в бешенстве, машет руками и ищет взглядом меня. А ещё дальше, на другом конце улицы, взвизгивает полицейская сирена. Лютый хаос. И откуда только здесь тачка федералов? Когда мы только пришли, тут не было ни одного мента. Чёрт.
– Менты! – кричу я. Кирилл хватает меня за плечо и отстраняет назад.
Нас не в первый раз ловят на этом, так что и он, и я прекрасно знаем, что надо делать.
Я на ходу подбираю колонку и вырубаю музыку. Кирилл срывается с места, разгоняется посильнее и влетает в мужика, яростно трясущего Кита. Этот хрен падает на землю, выплеснув из себя трёхэтажный мат.
Я подлетаю к ребятам и хватаю один край рулона, Кирилл хватает другой.
– Валим, – обращаюсь к Ерке, что до сих пор стоит столбом. – Не тупи, подруга.
Вместе мы на бегу сворачиваем наш переносной танцпол. Кирилл, не замедляясь, забирает у меня напольное покрытие. Свист полицейских догоняет нас, разлетаясь по всей улице.
Я на секунду оглядываюсь, дабы оценить обстановку, и к своему разочарованию обнаруживаю Ерке всё на той же точке. Эта дура, блин, никуда и не сдвинулась.
– Твою мать! – выругавшись, я дёргаюсь за ней, но меня притормаживает Кит.
– У вас полные карманы, а мы пусты, – рявкает тот и бросается за Ерке вместо меня.
– Идём, – подгоняет Киря.
Я решаю прислушаться к парням. В моей сумке бумажник, два телефона и цепочка, очень напоминающая какую-то дорогущую цацку. Если с таким уловом поймают, то уже не отпустят. Да и у Кирилла там полные карманы добычи, стопудов. Так что я, и секунды не подумав, разворачиваюсь обратно и кидаюсь вслед за Кирей.
Подошвы кроссовок хлюпают, встречаясь с утренними лужами. Кирилл подмахивает мне рукой, зазывая в подворотню. Я почти ныряю в неё, когда подбегаю к концу улицы, но решаю снова оглянуться. Там уже нет ни Кита, ни Ерке. Надеюсь, что их не поймали. В любом случае, я перестаю об этом думать, как только ныряю в подворотню.
А ещё через сотню метров я вспоминаю, что надо бы завершить стрим. Но как только я заглядываю в камеру, не прекращая бежать, то вижу бесконечный поток комментов и мигающую иконку с золотой монетой.
