Он беспокойно пощипывал себя за подбородок.
– Эмма, добавь-ка ещё немного блёсток. Все должно выглядеть волшебно! Проходящим мимо людям должно сразу бросаться это в глаза. Да, вот так хорошо. Ещё, ещё больше! Ох нет, это уже перебор… Фила и Эсмеральду должно быть видно!
Я с трудом могла его слышать. Он стоял на улице под проливным дождём. Его серый пиджак насквозь промок, а в бороде я могла разглядеть отдельные капельки.
Я вздохнула и скривилась.
Папа, похоже, не заметил, что настроение у меня, мягко говоря, паршивое, и снял свои круглые очки, которые делали его немного похожим на сову.
– Так, Морковка, давай я тогда сам. А ты лучше стулья иди расставь, с этим ты точно справишься.
Вот поэтому мне и не нравилось работать в книжной лавке. Что, скажите на милость, я сейчас сделала не так? С этим ты справишься… Как будто мне только задания для малышей можно доверить. Кроме того, я всей душой ненавидела это дурацкое прозвище, которое дал мне папа ещё в детстве. Морковка. Ну очень остроумно! Никогда от него, наверное, не отделаюсь.
Я фыркнула, опустила руку в ведро с блёстками и быстро-быстро их перемешала. Потом я выпрямилась, но сделала это чересчур резко и сильно ударилась затылком о распахнутую раму витрины. От неожиданности я качнулась назад и попала ногой в ведро… Пытаясь сохранить равновесие, я замахала руками в воздухе, но тщетно – в итоге я всё-таки рухнула на стол с книгами. Острый край одной из них тут же вонзился мне прямо в спину, я взвизгнула от боли, махнула ногой, и ведро с неё тотчас улетело куда-то в торговый зал. Ну супер, что сказать. Столько раз подряд облажаться на публике – это, конечно, надо постараться. А ведь день только-только начался. Хуже уже точно не будет. Правда, блёстки засыпали все книги и пол. А ещё… ведро приземлилось прямо на голову старика, который как раз подошел к кассе и взял лимонную конфетку из декоративной вазочки. К счастью, на голове у него была широкополая шляпа, по форме чем-то похожая на дыню, так что это всё-таки немного смягчило удар. Но всё равно – грохот стоял жуткий, когда ведро упало на пол, чуть покружилось и наконец замерло.
– Од-на-ко… – пробормотал старик и чуть приподнял бровь.
В следующую секунду в магазин влетел папа.
Я невинно посмотрела на него и откинула со лба прядь, выбившуюся из косы. Пошевелиться я не смела, потому что чувствовала, что твёрдая обложка книги под моей спиной все больше гнётся и в любой момент может просто сломаться. Будет лучше, если папа ничего об этом не узнает. По крайней мере, не сейчас. Потому что, судя по тому, как он побледнел, он уже и так находился на грани нервного срыва.
Он поспешил к старику.
– Тысяча извинений! Моя дочь, она пытается помогать мне с делами в лавке, но… Это просто катастрофа ходячая. Вы сильно ушиблись?
– О, всё в порядке. – Старик смахнул блёстки с плеча. – У неё, пожалуй, неплохо получается помогать. Ей надо делать это чаще. Я, знаете ли, большой поклонник буффонад[2] в стиле Чарли Чаплина.
Буффонады? Чарли Чаплин? О чём он вообще говорит, этот странный тип, который в своём чёрном пальто выглядит так, будто только что выпрыгнул из девятнадцатого века? Почему, кстати, он вообще в пальто? Лето же… В одном я была абсолютно уверена – раньше я этого старика в нашем магазине не видела. Его белые, как снег, волосы завивались у ушей в тонкие локоны, а над верхней губой красовались пышные усы. Однако самой необычной деталью в его образе был монокль, который он достал из нагрудного кармана пальто и вставил в левый глаз.
