За грехи отцов - страница 11

Мальчик резко остановился и поднял глаза, с трудом отрываясь от корабля – настоящего, пиратского, с флагом и пушками и двумя сиденьями в середине, чтобы можно было залезть внутрь. Справа у корабля стоял самый настоящий пират! Высокий, плечистый, с огромной шевелюрой почему-то зеленого цвета, закрытым кожаной повязкой глазом и золотым зубом. Мальчик от неожиданности вскрикнул. Лили рассмеялась.

– Вы очень добры, – чужим голосом проговорила мама, делая шаг вперед, к пирату. – А вас не накажут за такую щедрость?

– Нет, – покачал головой мужчина, при этом его зеленые волосы все так же смешно топорщились в разные стороны, как у клоуна. Он посмотрел на мальчика, прямо в душу посмотрел.

– Хочешь стать пиратом? Как я?

Альберт горячо закивал, отпуская руку сестры.

– Я буду учиться! Я буду… юнгой! Мой капитан.

Мужчина раскатисто рассмеялся. Мальчишка смотрел на него восторженным взглядом, чувствуя, что вот оно. Мама и Лили сделали ему подарок, а он выбрал именно тот аттракцион, где они нашли его! Есть вещи, на которые не хватит монет. Но счастье все-таки можно купить. Альберт с деловым видом достал из кармана маленький потертый кошелечек, куда мама положила вместо монет несколько бумаг, и протянул его пирату.

– Вот, – сказал мальчик. – Мы должны покататься втроем.

Пират выхватил из кошелька одну купюру, осмотрел ее.

– Вот это ваш корабль, юный моряк, – кивнул он на ближайший. – И ваш, – он указал на Лили. – Вы поедете вдвоем. А вы, моя леди, поплывете со мной. На следующем.

– Но вы взяли деньги только за один билет, – все тем же чужим голосом проговорила мама.

Пират снова расхохотался.

– Честная женщина – это так же редко, как хорошая погода в море. Ну что, дети, все хотят кататься?

– Да!

– Тогда отдать швартовы!

Альберт прыгнул на корабль, позволил пирату, от которого пахло чем-то терпким и сладким одновременно, закрепить ремни на поясе. Лили опустилась рядом. Мальчик поднял глаза, заметил, как покраснела ее чудесная бледная кожа, когда мужчина помог и ей.

– Капитан! – позвал мальчишка.

Мужчина, уже отвернувшийся к маме, остановился и посмотрел на него своим единственным глазом.

– У меня нет папы, – сообщил Альберт. – Будете моим папой?

4 октября, раннее утро

Новый Треверберг

– Она меня так напугала, господин Грин, так напугала. Все было хорошо, как обычно. Я вечером убралась, позвонила вам, чтобы отчитаться. Уложила ее спать и сама прилегла. Время было позднее, и я осталась. Она тревожилась весь день, звала попеременно то вас, то господина Дерека. Но уснула в итоге. Просыпаюсь от того, что кто-то кричит! Как я испугалась, господин Грин!..

– Кричит? – спокойным голосом спросил Аксель, внутри которого клокотал вулкан бессилия и ярости.

Сиделка средних лет, полноватая, но добрая и расторопная Агнесса Сильваре, которую он подбирал несколько месяцев, лично разговаривая с каждой кандидаткой, ёрзала на стуле, сжав дрожащие руки в кулаки и уперев их в колени. Ее лицо было бледным, а всегда аккуратно расчесанные волосы немного растрепались. Женщина подняла глаза на детектива.

– Кричит. Как зверь кричит. Я такого и не слышала никогда. Вскочила. Побежала к ней в спальню, а она спит. Представляете? Спит, кричит, но спит. Глаза закрыты. Лежит. Бледная, как ваша стена. Ну я и принялась ее будить. Она меня случайно ударила, не сильно, – тут же добавила она, заметив, как поменялось выражение глаз Акселя. – Просто оттолкнула, я не в обиде. Проснулась только минут через пятнадцать. Плачет. Зовет Дерека – кто этот Дерек вообще? Я, говорю, не Дерек, но люблю вас, миссис Сара, помочь хочу. Смотрит на меня мутным взглядом. А сама губу закусывает. Долго в реальность возвращалась. Когда вернулась, вздрогнула – я прям увидела, господин Грин, как дрожь по всему телу пробежала и у головы замерла. И взгляд ее сразу прояснился. Смотрит на меня и говорит: «Ты, Агнесса, – и голову так поворачивает набок, будто овчарка, присматривается, – хорошая баба. Не повезло тебе со мной. Сделай, – говорит, – мне чаю. Крепкого. Как в моей молодости был. Настоящий. И сахара побольше». Ну я и сделала. Она выпила его, легла обратно. И говорит. «Жить мне в тягость становится. Зовут меня. Домой надо». Вы дома, говорю ей. А она головой качает и в потолок смотрит. Дом там, где муж и сын. А тут ничего. Я ей – у вас есть сын, Аксель, он вас любит и приходит каждый день. Она рукой машет. Аксель, говорит, ничего не успел. Не хочу я с ним. Так и заснула. Вы простите меня, господин Грин.