Следователь допросил и дежурившего на палубе матроса. Ход допроса потряс даже видавшего всякое сотрудника правоохранительных органов. Его диалог со служивым радовал своей интеллектуальной насыщенностью:
– Вы девушку видели?
– Девушку?.. Приходилось…
– Я имею в виду не девушку вообще, а ту, что выбежала из кают-компании с кейсом!
– Нет, с кексом не видел. С портфелем была тут одна. Но без кекса.
– Хорошо, без кекса, бес секса, но с портфелем – была?
– А почему вы спросили про секс? – вдруг заинтересовался матросик.
– Я про секс не спрашивал! Я просто так пошутил!!
– А в чем шутка-то?
– Ну, рифма, стихи, понимаете?!
– Типа Пушкин? – просветлел матросик.
– Типа да.
– Была с портфелем… вроде.
– С портфелем или вроде с портфелем?
– Я больше на ноги смотрел…
– Ну и как?
– В смысле?
– Ноги как ноги, до палубы достают…
– Так чего тогда смотрел?
– Смотрел, кривые или нет…
– И что же высмотрел?
– В смысле?
– Ну, кривые там, стройные, волосатые, худые, – начал подсказывать варианты следователь.
– Да не понял я…
– То есть, как не понял? Не разобрался, что ли?
– Ага, не заценил.
– Эксперт, блин! – начал выходить из себя следователь. – Ты что, плохо видишь?
– Вижу? Нормально вижу. Но ведь в брюках же…
– Так она была в брюках?
– А разве я не сказал?..
– Хорошо. А парня на водном мотоцикле, который ее поджидал, видел?
– Да вроде.
– Так вроде или видел?
– Видел… вроде.
– Что он делал, когда ее дожидался?
– Так, ничего не делал.
– Ну, его-то внешность ты разглядел?
– А зачем мне? Я не голубой. Внешность как внешность.
– Ну, может какие-то характерные особенности: шрамы, родимые пятна.
– Шрамы? Не помню. Родинки, может, и были. Но на негре их разве различишь?
– Так парень был чернокожим?!
– Типа да. Типа, эта, афророссиянин. А разве я не сказал?
– Нет, не сказал.
– Так все люди, типа, братья…
– Типа, да, – обреченно махнул рукой следователь. – Слушай, Крузенштерн, у тебя уникальная память – ни хрена не помнишь! Как же ты на корабле-то плаваешь, ты же тормозишь?!
– Я не торможу. Просто в шторм головой о боцмана ударился. Операцию делали – профанация черепа…
– Ну, если профанация, тогда без вопросов, – резюмировал следователь.
Профессор Смирнов на вопросы следователя отвечал не толковей матроса. Тот хоть негра распознал в соучастнике преступления. А Геннадий Николаевич не видел и того.
– Вы девушку успели разглядеть? – в надежде вопрошал у него милиционер.
– Она только раз оглянулась, когда убегала, – напрягся Цубер.
– Лицо красивое, но какое-то глупое…
– Это нормально. Красивая женщина и должна быть глупой. А фигуру, формы, так сказать, не запомнили?
– Формы? По-моему, они значительно сильнее содержания, – убежденно заявил Смирнов.
…Цубербиллер покинул теплоход и, отпустив свою машину, поехал в офис вместе с Окулистом на его БМВ.
– Ну, что ты думаешь обо всем этом? – словно жалуясь спросил он друга.
– Думаю, что нынче честному человеку все труднее становиться зарабатывать нечестно.
–Это ты о ком? – театрально поднял брови Цубер.
– О тебе, конечно. Ты и ученый, и бизнесмен: прямо моральный кодекс строителя капитализма ходячий.
– Это лучше, чем лежачий, – буркнул Смирнов.
– Недолго ли! – без особого энтузиазма зевнул Окулист, – Радуйся, что пока тебя только пытались обворовать.
– Радуюсь, – вздохнул Геннадий Николаевич. – Только профессора из Шотландии жалко, хороший мужик и ученый толковый – я его давно знаю.
– Давай об этом в офисе поговорим.
