За холмом - страница 6

– А почему они такие уроды?

– Моя внучка тоже понимает нас.

– Где она?

– Вот! – дед подвинул прямо к лицу собеседника девочку, такую же уродливую, как и остальные.

Она смотрела огромными на маленьком, перекошенном природой, лице глазами и, казалось, не понимала ничего.

– Прости.

– Не за что! Им не с кем себя сравнивать, все такие. Так что это – норма. Это я, такие старики, как я, и ты выглядим ненормальными, – дед секунду поколебался. – И твои, видимо, родители.

– Мама! Папа! Где они, где? – мальчик вскочил, буквально выпрыгнул из гроба.

– Они живы. Это пока всё, что я могу тебе сказать.

Старик громко что-то скомандовал на незнакомом языке, уродливая молодёжь, кроме его внучки, стала расходиться, прихватив с собою пустой гроб. Мальчик осмотрелся. Всё вокруг было не менее странным, чем жители этого чудного места.

Они стояли посередине широкой и длинной улицы некогда, видимо, большого города: дорога была мощена камнем, и он почти весь был целый, хотя очевидно, что за мостовой очень много лет никто не ухаживал. Треснувшие и рассыпавшиеся булыжники встречались довольно часто, хотя общего вида, надо было отдать должное древним строителям, это особо не портило.

По обеим сторонам дороги виднелись полуобвалившиеся трёх– и четырёхэтажные дома. Жилыми выглядели только первые этажи, перед которыми брусчатка была расковыряна, и на месте этих раскопов росли овощи и зелень. Дорога шла с небольшого пригорка, из-за которого не видно было её начала, и вела неизвестно куда – дальше всё заросло кустами. Деревьев вообще нигде не было видно. Иногда встречались пни. Вдоль дороги стояли столбы. На каждом третьем висел почерневший от времени громкоговоритель, а на натянутых между столбами проводах было развешано бельё.

Но самое интересное было не это. Вся обочина была уставлена памятниками. Конными, в рост, бюстами. Их было не счесть. Некоторые выглядели очень старыми и сделаны были на совесть, красиво, из мрамора и гранита. Другие были поновее, подешевле и пострашнее: уже из песчаника, бетона или гипса, кони были непропорциональные, лица – чрезвычайно грубые, а фигуры – геометрические. Ещё хуже выглядели самые свежие: они были слеплены из глины, некоторые – из необожжённой, и уже разваливались, что их даже красило, настолько убого они смотрелись.

– Дядя? – немного окрепнувшим голосом спросил мальчик.

– Я тут, – ответил седой незнакомец.

– Это кто? – мальчик развёл руками.

– Это герои.

– Почему у них такие суровые лица? Они все хотят в туалет?

Дед хмыкнул. Неожиданно в беседу вмешалась его внучка.

– Ты очень плохо всё понимаешь! Это – герои! Ты понимаешь? Герои! Они не могут улыбаться!

– Почему? – мальчик растерялся.

Внучка седого дядьки была чуть старше его, но выглядела как дурочка, при этом явно собиралась поучить его жизни.

– А где ты видел героев со счастливыми лицами? Как может герой радоваться, если ему, чтобы совершить подвиг, приходится убивать других людей? – девочка была настроена решительно.

– Разве обязательно убивать, чтобы стать героем? – мальчик хлопал глазами, как маленький, хотя давно считал себя большим.

– Понимаешь, – дед решил сгладить нараставший конфликт между воспитанными в разных культурах детьми, – героем можно стать и спасши кого-то. Но тогда ты станешь героем на один день. Потому что это скучно, на следующий день все про этот поступок забудут и памятника никто не поставит. Запоминаются только самые интересные геройства. А чем больше людей погибло – тем история интересней и геройство больше, понимаешь?