От этого разговора, каждым словом врезавшегося мне в память, блёкло даже солнце, льющееся сквозь оконные витражи и мозаикой ложащееся на каменный пол. То, что леди Камилла повторяла чьи-то слова, было очевидным, и не важно, чьи именно – своей матери, капеллана, или кого-то ещё. Важным было то, что в воздухе грозовой тучей висела опасность. Упоминание о колдовстве, намёки на плетущиеся интриги, приезд леди Элис и последствия, которые он вызовет… Мне было страшно. Чётки в руках послушно отсчитывали молитвы, губы механически повторяли затверженные с детства слова, но на душу не сходило спокойствие. Мне действительно было очень страшно.
Погрузившись сначала в свои невесёлые мысли, а потом в молитвы, я не поняла, что прошло довольно много времени. Когда я покинула церковь, солнце уже клонилось за полдень. Оставалось надеяться, что леди Камилла не успела меня хватиться. Сейчас и двор, и галерея были пусты, если не считать изредка пробегающих туда-сюда слуг. Но едва я подумала, что ещё несколько минут одиночества придутся весьма кстати, в конце галереи появился человек, попасться которому на дороге я хотела меньше всего.
Сэр Джозеф, барон Ховард недавно поверг в уныние поклонников леди Камиллы, став её женихом, однако же, несмотря на его знатность, богатство и красоту, я очень сочувствовала своей госпоже.
Заметив меня, он с привычно рассчитанной небрежностью опёрся о колонну, проследив, чтобы ненароком не примять плечом роскошных тёмных локонов, и изящным жестом сделал мне знак подойти. Выбора не оставалось.
Приблизившись на установленное этикетом расстояние, я присела в почтительном реверансе, глядя на каменные плиты пола и носки элегантных ботфорт барона.
– Мэри! Это судьба, что ты мне встретилась. – Его и без того мелодичный голос стал совсем воркующим. – И отбрось излишние церемонии, подними свою гордую головку.
– Простите, милорд! – Я снова сделала реверанс, одновременно отступая на шаг. – Мне нужно идти.
– Любое дело может подождать, если предстоит серьёзный разговор. А он нам предстоит, Мэри.
Грациозно оттолкнувшись от колонны, барон шагнул вперёд, заставляя меня снова отступить, и его медоточивая улыбка похоже, была вызвана этим моим нехитрым манёвром.
– Твоя жизнь может очень сильно измениться, и ты это знаешь. Очень, очень сильно… Тебе как никогда понадобится покровитель, Мэри.
– Мне покровительствует моя госпожа, милорд.
– Разумеется… – Улыбка барона превратилась в издевательски-сладкую усмешку. – Только леди Камилла достаточно разумна, чтобы не противоречить мужу по пустякам. И если я смиренно попрошу владычицу моего сердца удалить тебя, она это сделает. Да, Мэри, сделает. А что сделает с тобой леди Элис, останься ты в Стэнфорде… – Он притворно-мечтательно поднял взгляд. – Насколько мне известно, она не слишком тебя жалует. И если она унаследовала от отца не только графство, но и его нрав…
Барон снова грациозно придвинулся ко мне. Каждый его шаг, каждое слово, каждый жест выглядели так, словно он был актёром, привычно ждущим восторгов и аплодисментов. Похоже, он сумел договориться даже с солнцем, чтобы оно удачнее освещало его красивое лицо, а пылинки сами боялись садиться на идеально подогнанный по стройной фигуре камзол.
– Благодарю вас, милорд, за участие в моей судьбе, но я должна идти.
– Слишком неопределённая благодарность, Мэри. Я жду от тебя другого. – Барон снова медоточиво улыбнулся. – И для тебя будет лучше не заставлять меня ждать долго.
