За мечтой и обратно - страница 5

– Держись там! Я с тобой. – Дарина вскинула вверх сжатый кулак. – Если получится, все-таки отпишись, как и что.

Дома у Мары билась посуда, слышались крики возмущенной Алены Сергеевны:

– Да как ты мог подумать, что это я?! Пошел вон! Убирайся к той шлендре, которая от тебя залетела! Ненавижу!

Очередная тарелка разбилась в нескольких сантиметрах от головы Петра Давыдыча, когда в кухню вошла Мара.

– А на кого мне еще думать?! Какая еще шлендра? – словесно отбивался Петр Давыдыч, стоя у кухонной стены и вертя в руках положительный тест на беременность. Оба родителя резко обернулись к Маре и замолчали.

– Мара! – ахнула Алена Сергеевна. – Это ты?

Петр Давыдыч сперва в ужасе подумал, не тронулась ли жена умом, раз не узнает собственную дочь. Когда же до него дошло, что именно Алена Сергеевна имела в виду, он положил тест на кухонный стол и инстинктивно потянулся к ремню на брюках. Мара с детства знала этот жест и то, что отец лишь попугает ремнем и успокоится, но на всякий случай попятилась в коридор. Отец вынул ремень из брюк и пошел в наступление. Почуяв, что на этот раз без порки не обойдется, Мара дала деру в свою комнату и там заперлась.

– Так это ты… Шлендра малолетняя! – кричал у запертой двери Петр Давыдыч. – И от кого? От того недоноска, с которым в моей машине кувыркалась? Открой сейчас же! Пра-а-аститутка! Воспитал на свою голову… Немедленно открой!

Отбросив ремень, он стал яростно стучать в дверь кулаком.

– Дверь сломаешь, Петя! – прикрикнула на него подбежавшая Алена Сергеевна. – Уйди с глаз моих. Дай я… Доча, открой мне дверь, давай поговорим… – Взволнованная мать прислонилась к двери, чувствуя, как подгибаются колени. – Это не страшно, слышишь, до-очь…

– Не страшно? Не страшно?! – Петр Давыдыч все еще шипел от переполнявшей его злости, но колотить перестал. – Твоя дочь шалава, и это – не страшно?

– Да замолчи ты! – Алена Сергеевна отвесила мужу подзатыльник. – У ребенка стресс. Она может из окна выброситься.

Петр Давыдыч представил эту картину и не на шутку перепугался. Постучал уже аккуратнее:

– Милая, все хорошо. Мы не злимся… Выходи!

– Точно не злитесь? – недоверчиво буркнула за дверью испуганная и зареванная Мара.

– Точно, – ответили родители хором.

Мара медленно открыла дверь.

Через несколько минут на кухне был собран семейный совет, на котором постановили, что:

1. Мара будет рожать.

2. Папа устроит Мару на завод сотрудницей склада, чтобы она могла получить все выплаты и пособия.

3. После рождения ребенка Мара поступит в вуз на заочное отделение, а с ребенком пока будет сидеть мама.

4. За свои выходки Мара всё же будет наказана и посажена под домашний арест на две недели.

– По пункту четыре категорически возражаю! – недовольно воскликнула Мара. Но Петр Давыдыч ее не слышал, поскольку ушел звонить кадровичке и договариваться о Марином трудоустройстве.

– Да от тебя за версту алкоголем несет! – заворчала мама. – Твои гулянки вредны для малыша. Скажи спасибо, что мы тебя еще на наркотики не проверяем.

– Спаси-и-ибо! – Мара встала и театрально поклонилась в пол так, что чуть не приземлилась в керамогранитную плитку носом.

– Да не за что, доча! – Петр Давыдыч как раз вернулся и, приняв благодарность на свой счет, улыбнулся. – Я же тебя люблю! Так. Значит, через две недели выходишь на работу. А пока отдыхай, кушай, спи. Даже не верится… Слышь, мать, мы будем бабушкой и дедушкой! Надо найти Маре мужа. Ребенок должен расти в полной семье!