Теперь стоял другой вопрос. Более важный. И более спорный – телепортация человека. Живого человека, не мертвого.
Для этой цели и была создана абсолютно и совершенно секретная научная станция "Заря-97". Настолько секретная, что даже сами ее обитатели не были уверены в существовании комплекса лабораторий на дне океана.
И здесь, в полном отрыве от реальности, готовился прорыв в науке и технике – Эксперимент.
Эксперимент должен был дать ответы на вопросы, мучившие философов и религиозных деятелей с древних времен. Что есть человек? Что есть душа? Что есть сознание?
– Какой же бред я пишу… – пробормотал доктор. – Каково наше предназначение во Вселенной? Тьфу…
– По вашему запросу информация отсутствует, – напомнил о себе компьютер. – Попробуйте сформулировать вопрос иначе.
– Да заткнись ты, железка, – отмахнулся Павлов.
Что там в голове у правительства? Какая душа, какое сознание? Человек – это белок, жиры… вода, наконец! И кости. Зачем настолько усложнять элементарный опыт?
Разнервничавшись, ученый отломил от плитки коньяка две дольки и бросил в кружку. В ту самую, из которой пил кофе. Конечно, можно дойти до синтезатора, которых в лаборатории было пруд пруди – на то она и "Заря-97", и состряпать любое пойло, но ноги еще не слишком хорошо слушались после вчерашнего банкета. О, кстати!
– Компьютер, запиши в неотложные дела: собрать робота, который будет приносить напитки. И еду…
– Запись сделана. Какую установить дату?
– Точно не сегодня…
– Пожалуйста, уточните дату.
– Да пошел ты… – огрызнулся Павлов.
– Уточните вектор движения.
– …в жопу, – закончил фразу изобретатель.
– Вывожу список публичных домов в радиусе 100 километров.
Для понимания этих вопросов – останется ли человек после того, как его разберут на атомы и соберут обратно, тем же самым человеком, или это будет уже другой человек, точно такой же – копия, правительство и навязало ученому Нику Одинцову.
Ника считалась одной из лучших специалистов в области философии и моралогии. Она вспыхнула яркой звездой и быстро приобрела известность благодаря своим научно-популярным рассказам. Одинцова не пыталась навязать кому-то свою точку зрения – нет. В своих произведениях она достаточно отстраненно излагала события, умело расставляя акценты, приводя читателя к единственному возможному выводу. Не оставляя сомнений, что есть добро, а что – зло. Даже в тех вопросах, где грань добра и зла казалась весьма и весьма размытой.
Ника не навязывала свою точку зрения. Она учила людей правильно думать.
Едва Павлов успел осушить кружку и только потянулся за новой долькой коньяка, как в дверь постучали.
– Войдите, – произнес доктор, сворачивая планшет в трубочку.
В кабинет вошла блондинка, в черной юбке заметно выше колена, обнажавшей загорелые бедра, и белой блузке, сквозь которую просвечивал черный лифчик, расстегнутой на две верхних пуговицы. На вид ей едва ли было двадцать.
– Компьютер, ты что, шалаву сюда вызвал, на "Зарю-97"? – ужаснулся ученый.
И одновременно удивился скоростью, с которой прибыла девочка. Вот же сервис у этих эскорт-сервисов! Никаких телепортеров не нужно!
– Добрый день, – мило улыбнулась гостья. – Я – Ника Одинцова.
– Оу… ну… э… я – Олег Павлов, – смущенно представился доктор. – Здравствуйте.
– Ожидали увидеть старую деву? – рассмеялась девушка.
– Ну… как бы…
– Ай, бросьте, – отмахнулась она. – Я давно привыкла к такой реакции на свой возраст. Я защитила кандидатскую в семнадцать лет. Докторскую – еще через год. И глаза у меня гораздо выше.
