За пределами системы - страница 7

Показательно, что существует достаточно тонкая этимологическая грань между словами «нормальный», «норма» и «норматив» – это не только однокоренные слова с единым историческим происхождением (от латинского «norma», «normalis»), но и взаимозависимые термины. Значение корня этих слов – правило. То есть, собственно, само слово «норма» подразумевает некое «правило», в то время как «нормальный» есть тот, кто соответствует «правилу»[2]. Слово «норматив» в свою очередь интерпретируется как количественное соответствие тому или иному правилу. И если в последнем случае все более или менее понятно, поскольку это можно хотя бы выразить в числовом значении, то с понятием «нормальный» дела обстоят гораздо сложнее.

Давайте попробуем вспомнить, что провозглашено во Всеобщей декларации о правах человека. Не будем перечислять все статьи этого замечательного документа, упомянув лишь о некоторых наиболее существенных в контексте данного параграфа: «все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах», «каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность», «каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их»[3]. То есть человек, сколь бы банально это ни звучало, может делать все, что не запрещается. В то же время принципы гуманизма, рассматривающие человека как высшую ценность, расширили границу нормальности настолько, что оная – по определению – превосходит правила. Но на самом деле, в этом и есть суть реальной свободы человека.

Выходит, быть нормальным – значит не только выполнять набор правил, установленных обществом, но и быть способным мыслить свободно, направлять свои творческие усилия за пределы существующей системы. И в этом самая большая победа человечества – осознание того, что не все споры решаемы с помощью кулака, что разнообразие мнений – это великое достояние и фундамент развития научных достижений, инновационных технологий и интеллектуального обогащения.

Однако интерпретация так называемых свобод несет в себе и некоторую опасность, которую Э. Дюркгейм определил понятием аномия (в переводе с французского «anomie» – беззаконие, безнормность), характеризующаяся распадом общества, когда обнаруживается расхождение между целями деятельности и средствами их достижения.

«Многие случаи поведения, отклоняющегося от нормы, порождаются не просто «отсутствием возможностей» или преувеличенным подчеркиванием значения денежного успеха, – пишет Р. Мертон. – Антисоциальное поведение приобретает значительные масштабы только тогда, когда система культурных ценностей превозносит, фактически превыше всего, определенные символы успеха, общие для населения в целом, в то время как социальная структура общества жестко ограничивает или полностью устраняет доступ к апробированным средствам овладения этими символами для большей части того же самого населения»[4].

Это может показаться абсурдным, но нередко аномии имеют следствием готовность людей, к примеру, лицемерить перед теми, кого даже не уважают, но вынуждены считаться с имеющимися у них ресурсами – властью, положением в обществе, богатством и т. д. То есть считается нормальным совершать унижающие человеческое достоинство поступки, потому что так заведено в обществе, потому что другие тоже считают это нормальным. По какой-то странной логике такой путь отождествляется с единственно возможным средством добиться «институционально не предусмотренных» благ. Более того, зачастую аналогичного уничижительного поведения становится принятым требовать от других, более слабых в статусном отношении, людей, принуждая их подносить кофе, делать незаслуженные комплименты и даже толкать на подлые поступки. Путая свободу совести с желанием порабощать, мы отвергаем ключевые принципы гуманизма, когда понятия братства и справедливости вызывают лишь иронию, а занимающие высокий пост люди, призванные управлять и направлять воспроизводство системы в конструктивное русло, лишь самонадеянно констатируют – «жизнь не fair play».