За пределы человека. Жизнь и деятельность Шри Ауробиндо и Матери - страница 63

Обычная ошибка при рассмотрении проблем реинкарнации состоит в том, что душа представляется движущейся от тела к телу неизменной сущностью. «Вы должны избавиться от обычной популярной идеи перевоплощения, – замечает Шри Ауробиндо в одном из писем, – состоящей в том, что Тит Бальбус снова рождается как Джон Смит, как человек с той же самой личностью, характером, привычками, которые он имел в предшествующей жизни. И единственная разница между ними лишь в том, что Джон Смит носит пальто и брюки вместо тоги и говорит на простонародном английском вместо латинского. Но суть реинкарнации не в этом. Какой смысл был бы в земном рождении, если бы оно только повторяло одну и ту же личность и характер миллионы раз с начала и до конца света? Душа рождается ради приобретения опыта, ради своего развития, ради самопреобразования, ради эволюции, и это будет длиться до тех пор, пока она не низведет Бога в Материю»^>37.

Наиболее сильным аргументом в пользу реинкарнации, согласно некоторым авторитетам, является вопиющая несправедливость той единственной жизни, столь краткой и неустойчивой, которая отмерена нам. Действительно ли человек столь разумен и высокоразвит, что способен согрешить против Бога (допуская, что действительно возможно согрешить против Бога), согрешить столь тяжко, что душа, расплачиваясь за совершенные грехи, должна вечно гореть в аду? Да и что знает человек об этих вещах? Что известно ему о Боге, о грехе, об аде, о собственной душе и о вечности? Не слишком ли большую цену ему приходится платить за свою психологическую и физиологическую ошибку в борьбе за абсолютную добродетель и духовную непогрешимость? И какую пользу может он извлечь из тех немногих лет жизни, которые даны ему, если он намерен завоевать Бога и вечность ради спасения собственной души? Ответы на эти вопросы, предлагаемые нам религией, сколь бы суровыми и устрашающими они ни были, не могут удовлетворить нас.

Шри Ауробиндо пишет в «Арье»: «Сомнение вызывают и утверждения, согласно которым душа, наследуя прошлое, за которое ни в коем случае не может нести ответственности, или же будучи скована господствующими наклонностями низшей природы, которые не являются результатом ее собственных действий, несмотря на это должна нести ответственность за собственное будущее – так, словно бы оно не было обусловлено этой чаще всего прискорбной наследственностью недобросовестного творения, а являло бы собой плод исключительно ее собственных усилий. Мы, созданные такими, какие мы есть, и бессильные как-либо повлиять на тот процесс, в результате которого мы стали тем, что мы есть, вынуждены тем не менее нести ответственность за то, что мы являем собой, или, по крайней мере, за то, чем должны будем стать впоследствии, – хотя то, чем мы станем, неизбежно и в большой мере обусловлено тем, чем мы являемся изначально. И нам дан лишь этот единственный шанс. Платон и варвар, счастливое дитя святых и ребенок, родившийся и выросший среди изгоев и не видевший ничего в своей жизни, кроме отвратительной смрадной изнанки гигантского современного города, должны на равных делом или верой за одну эту изначально неравную жизнь зарабатывать себе свое вечное будущее». И он заключает: «Такой парадокс одинаково оскорбляет и душу, и разум, и этическое чувство, и духовную интуицию»