– О встрече?
– Конечно. Как у нас говорят: лицом к лицу – и выявляется истина.
С этими словами Майкл достал из портфеля изящную «под серебро» визитницу, вынул свою бизнес-карточку и передал ее несколько ошалевшему от неожиданности Мохаммеду.
«Доктор Майкл Д. Слинч. Частная клиника, Вашингтон (округ Колумбия), моб. тел. – +1—202-…………, E-mail – ………» Прощаясь, он пожал Мохаммеду руку и, словно давнего приятеля, дружелюбно похлопал по плечу.
– До встречи.
* * *
– Ну, как ты думаешь, клюнул этот иранец? – спросил лысеющий, лет пятидесяти пяти поджарый американец с короткими, безукоризненно подстриженными усиками – этаким элегантным серебристо-белым мотыльком под носом. Он неторопливо цедил сквозь трубочку прохладный, с приятно-легкой горчинкой освежающий безалкогольный коктейль. От жары этого вальяжного иностранца спасала косая тень высоких раскидистых пальм, высаженных недалеко от бассейна, и снежно-белый халат с вышитой золотой нитью эмблемой гостиницы «Марриотт». Теплый предвечерний бриз, веющий с залива, мягким перышком ласкал кожу. Успокаивающе-негромко журчали небольшие фонтанчики, бившие прямо из чаши мелкой части бассейна. Однако для полного счастья этому господину явно недоставало хотя бы чуть-чуть виски в его коктейле. Но ваххабитский Катар – страна с очень строгими запретами на алкоголь – пойло дьявола, и с этим нельзя было не считаться.
– Дэни, об этом я скажу тебе завтра утром, – ответил ему Майкл.
Устроившись в шезлонгах у открытого бассейна отеля «Марриотт», американцы – Дэни Маккоул, тот, что постарше, и Майкл Слинч, который помоложе, – томно глазели на фланирующую у ресторана публику – мужчин в длинных белоснежных одеждах, у которых, по мусульманской традиции, даже руки по самые кисти были скрыты от сторонних взглядов, и женщин, с головы до пят одетых во все черное. У некоторых даже небольшие прорези-«бойницы» в никабах были прикрыты черной вуалью, чтобы скрыть глаза.
Живое разноцветье в однообразный черно-белый прикид взрослых вносили шумные разновозрастные ребятишки, одетые в цветастые и легкие, абсолютно европейского покроя платьица, майки и шортики.
– Сейчас, наверное, этот бедолага сидит в своем номере…
– Кстати, я выяснил, он остановился здесь же, в «Марриотте», – неопределенно кивнул Майкл то ли в сторону девятиэтажного отельного корпуса с балконами, стоявшего прямо за бассейном, то ли в направлении возвышавшейся правее тринадцатиэтажной гостиничной панели, отливавшей сочной зеленью больших окон из зеркального стекла.
– …И набирает на своем ноутбуке уже двадцатую страницу, мечтая увидеть собственные статьи в наших научных журналах.
– А может, послал нас к черту и уже летит в Иран, – в тон своему соседу продолжил Майкл. – Помнишь, как тот парень из Хараджа, который наобещал нам кучу всего, а сам сделал ноги.
– Все ослы поводят ушами. Давай не будем о грустном. Просто наберемся терпения и подождем до завтра. А все-таки, что ни говори, напор и обаяние берут свое.
– Плюс умение ненавязчиво польстить человеку и много, очень много пообещать. На Востоке без этого нельзя.
– Да-да, ты был неподражаем. Я наблюдал за вашим диалогом. И хоть не слышал слов, но у этого парня все было написано на лице.
Майкл повернул голову к своему собеседнику и продолжал слушать.
– Вначале наш незнакомец оторопел и даже немного испугался. Но тщеславие победило. Он явно считает, что в науке перерос стены своего университета и хочет подняться еще выше. Пять к одному – завтра он принесет тебе кипу своих опусов.
