Риск велик, но расчёт оказался верным. Суббота не являлся вором или блатным, от тюремных традиций открещивался и-и, считал, наоборот, с ментами не то что ни нельзя иметь дел, напротив, нужно дружить. Это сыграло главную роль в приближении Влада к преступному авторитету, хоть не сразу, нелегко.
На Забродского устроили облаву, арестовали, начали фабриковать дело, сумели убедить Валерия Кирилловича: ему светит долгий срок. Связь с внешним миром бандиту полностью оборвали, благо, в конце 89 – го милиция не находилась в том положении, которое ей предначертано в начале 90 – х.
На одном из допросов Субботы, когда другие кабинеты оказались заняты, милиционеры втащили в комнату с Забродским побитого Влада. Понятно, ни дознаватель, ни следователь, не знали – это подстроено генералом; оттого для них Красильников являлся настоящим нарушителем – избили его не понарошку… куда деваться? Сам подписался, насильно никто не тянул.
Всех сотрудников, «внезапно» вызвали к приехавшему в «Гулаевское» ОВД начальнику милиции города. Поскольку Суббота надёжно прикован к специальному крюку в стене, а хлюпик находился в весьма помятом состоянии, дознаватель и сержант, закрыв кабинет на ключ, со спокойной душой побежали на «аврал».
Между арестантами, в захламлённом и ставшем на время тихом кабинете, завязалась беседа, просто, ни о чём. Валера поинтересовался, – «За что взяли, кто такой? Много светит?» – Влад, ответив на поставленные вопросы авторитета, сделал самонадеянный вид и с гордостью добавил:
– Ничего. К вечеру, а то и раньше, меня отпустят, извинятся! Есть у меня родня там, – Красильников поднял глаза к потолку с трещинами в паутинку.
– Да? – Удивился Суббота, – знаешь, кто я?
Влад всмотрелся в лицо собеседника: крупный мужчина, бритоголовый, круглое лицо, нос картошкой, раньше, видимо, был прямым, но из-за бесчисленных драк и переломов, вмялся и сделался курносым. Карие глазки маленькие и злые, по сломанным ушам легко определить – из борцов.
Молодой задержанный пожал плечами:
– Нет, не видел вас раньше.
– Сделаешь дельце по-братски для меня? Тогда узнаешь. Нет, ничего криминального, не подумай.
– Слушаю.
– Адресок запомни, да что там сказать надо… всё. Если выйду отсюда – отблагодарю. Договорились?
Конечно, Валера не доверял новому знакомому, знал: тот может быть подсадным… плюс менты так «удобно» свинтили. Вообще, авторитет мало кому верил, но и выхода другого не оставалось. Срок светит реальный, а этот парень – последний шанс передать спасительную весточку на волю. Суббота раскинул мозгами, – «Если подсадной, что с того? Мне один ляд светит не меньше пятёрки! Но вдруг правда залётный фраер с крышей „наверху“? Тогда он последняя надежда отсюда выйти». – Утопающий за соломинку тянется.
– Меня там на перо не посадят? – Сделал Влад недоверчивое лицо, когда выслушал словесное послание от Кирилловича на волю.
– Нет – гадом буду! В крайнем случае скажешь пароль и, передашь вдобавок: «Если меня кто из вас шавок тронет, Суббота на ремни порежет, лично».
Разбухшая после недавней течи в крыши дверь кабинета со второго рывка отворилась, внутрь зашли дознаватель и некий майор. Увидев одиноких арестантов, старший милиционер выругался непечатным словом.
– Вы совсем офонарели?! Субботу оставили с залётным хулиганом без присмотра! А если он чего шепнуть успел?! Да я вас!
– Виноват, товарищ майор! – Стал оправдываться дознаватель, – генерал срочно вызвал!
