У небольшой городской площади немногочисленная городская стража, выстроившись жиденькой цепочкой, попыталась дать отпор. Город явно экономил на стражниках, полагаясь на прочность городских стен.
Нескольких стражников сразу выбили арбалетами, другие побросали оружие – слишком очевидно было неравенство сил.
Никита и Алексей держались позади атакующих. Главное они сделали: захватив ворота, удержали их до подхода своих. Да, собственно, после того, как сопротивление стражи было сломлено, никто из горожан не пытался стать героем. Они заперлись в своих домах, думая отсидеться.
Мефодий с воинами вытащил из здания городской ратуши бургомистра городка, мужчину преклонных лет.
– Все жители останутся живы, если не попытаются напасть. И, кроме того, горожане должны собрать и принести сюда, на площадь, все деньги и украшения. И не вздумайте нас обмануть!
Для убедительности Мефодий приставил к горлу бургомистра нож. Швед боялся шевельнуться, опасаясь порезаться.
– Пошевеливайся!
Бургомистр, взяв из ратуши помощников, начал обходить улицы. Чтобы жители не сбежали, у обоих городских ворот встали по два ушкуйника.
Только через пару часов на площадь заявились помощники бургомистра. Они несли мешки с деньгами, в основном – серебром. Да и немудрено, в этих местах были серебряные рудники, и серебряные монеты встречались в обращении значительно чаще золотых. Были и украшения вроде височных колец, перстней, цепочек и ожерелий.
У Мефодия, заглянувшего в один из мешков, жадно блеснули глаза.
Видимо, и Мефодий, и Евстафий как руководители набега сочли, что добыча достаточная. По домам ходить они не стали – это заняло бы слишком много времени.
– На причал, парни! Сегодня у нас славная добыча! – Мефодий вскинул над головой один из мешков, зазвеневших драгоценным металлом.
При этих словах новгородцы взревели от восторга.
Испуганные воплем, с крыши взлетели воробьи, и только один ворон сидел, нахохлившись, на высоком заборе и косил глазом.
Ушкуи уже стояли у пристани, и ватажка шустро погрузилась.
– А добыча где? – сразу спросил Корней.
– В мешках, на судне Мефодия, – ответил Тихон.
Корней в сердцах выругался:
– Пустили козу в огород! Он же уполовинит всё!
Однако надо было отплывать, и причём как можно быстрее. Горожане могли послать конного гонца в соседний город или подать сигнал тревоги другим способом. Скажем, разжечь костёр и пускать дым через определённые промежутки, накрывая костёр рогожей, – так делали многие племена: половцы, печенеги, татары, славяне, варяги.
Ушкуи отошли от берега, подняли паруса и направились на юг, через Неву, к Новгороду, домой.
До вечера они шли спокойно, и только когда стало смеркаться, пристали к берегу. Принайтовали ушкуи к близлежащим деревьям прочными пеньковыми канатами.
Кормчие собрались делить добычу, ратники стояли в отдалении. Сейчас бы костёр развести, горяченькой похлёбки поесть, да выдавать себя нельзя, в сумерках и ночи костры хорошо видны. Но и всухомятку питаться, сидеть на сале, сухарях и вяленой рыбе тоже надоело. И они тешили себя скорым возвращением.
Никита толкнул Алексея:
– Ворон-то у тебя, можно сказать, боевой. Видел я, как он тебя выручил, в самую трудную минуту помог. Ты правда его не приручал?
– Правда. Он сам меня нашёл.
– Занятно. Продай его мне.
– Ещё чего! Да после сегодняшнего я его отборным зерном кормить должен!
– Верно. В первый раз такое вижу. Скажи кому – не поверят.
