Алина почувствовала, как увлажнились ее глаза. Она любила тренера и очень уважала его. Но после аварии не хотела его видеть, а теперь жалела, что так и не поговорила с ним. Его мудрость и спокойная рассудительность точно не были бы лишними.
– Не знаю, стоит ли говорить, – замялась Яна, – но, наверное, расскажу. Когда мы все узнали, почему ты оказалась тогда на дороге, Дамир пришел в тренерскую и молча набил морду Матвею. Их еле растащили. Матвей еще пытался что-то доказывать, но никто не стал его слушать. Его заклеймили предателем, а Пал Ильич выгнал из команды. Причем никаких рекомендаций он ему не дал. От него отвернулись все. Понимаешь, абсолютно все. Даже те, кто раньше в рот ему смотрел. А теперь он куда-то уехал. И никто не знает, куда.
Алина покачала головой. Как ни горько ей было вспоминать предательство теперь уже бывшего мужа, такая сплоченность команды грела ей душу. А поступок Дамира и вовсе удивил. Она никогда особо не обращала на него внимания. Просто он всегда был рядом.
Эта мысль была для Алины новой. С Дамиром, как и с Яной, они выросли вместе. Общались ещё со школы, но никогда особо не сближались. Но на него всегда можно было положиться. Если случалась какая-то беда, Дамир никогда не отказывался помочь, даже если у него и были важные дела. В отличие от Матвея.
Яна просидела у подруги до самого вечера. Они о многом успели поговорить. Даже построить разные планы на будущее. Вечером в палату зашёл Сергей Леонидович. Увидев двух девушек, увлечённо обсуждающих возможности монолыжи, он удовлетворённо улыбнулся и вышел…
После выписки из больницы Алина поселилась у мамы в небольшой двухкомнатной квартирке на окраине городка. Яна давно забрала вещи подруги из квартиры, которую та снимала вместе с Матвеем. Но передвигаться на инвалидном кресле по крошечным комнатам и коридору было очень неудобно, поэтому к лету было принято решение сменить жилье. Квартиру продали, а вместо нее купили небольшой домик с участком в пятнадцать соток в садоводческом товариществе, куда потихоньку начинали перебираться горожане, уставшие от толкотни, скученности и постоянных пробок. Алина получила возможность больше времени проводить на воздухе, не опасаясь чужих любопытных глаз. Она подолгу гуляла, наловчившись передвигаться на кресле по неровным дорогам поселка. Часто она брала с собой альбом, карандаши или пастель и рисовала открывающиеся пейзажи. Алина вновь открывала для себя радость творчества, которую забросила после замужества. Теперь ничто не мешало ей изучать новые творческие направления, и она подолгу просиживала за ноутбуком, рассматривая мастер-классы, а потом претворяя их в жизнь. Так она навязала множество пледов, салфеток, наволочек и даже ажурных шторок на террасу. Расписала разделочные доски, разрисовала стены сарая и превратила старые цветочные горшки в настоящие рукодельные шедевры. Мама, Яна и Дамир сделали для нее удобные высокие гряды, и девушка смогла высадить в них яркие благоухающие цветы. Алина не давала себе ни минуты просиживать без дела, потому что боялась снова поддаться той тоске, которая чуть не свела ее с ума в больнице.
Друзья по команде часто навещали ее, привозили разные материалы для творчества и книги. Несколько раз заходил Пал Ильич и обсуждал с Алиной её дальнейшее будущее в спорте. Он предлагал ей продолжить работать в должности тренера-консультанта для молодых спортсменов, и девушка обещала подумать над этим. Сама она пока не очень хотела возвращаться, но, со временем, возможно, так и будет.
