За закрытыми дверями - страница 4

Поглаживая усы, клавишник убеждался в своей привлекательности, хотя на фоне остальных членов группы понимал, что молодость кожи ничего вернуть не в силах. Часто, его нервная система давала сигнал, и он начинал подолгу рыдать. Очень сложно было мужчина удерживать этот скользкий эмоциональный баланс. Его мысли витали в воздухе, не колебали его, но когда они возвращались в голову, то наносили ему удар. Самооценка была снижена не только тем, что в детстве ему доставалось от сверстников, а больше тем, что он сам для себя был уничтожающим клинком.

Он думал, что с ним уже все потеряно, что он сломан и его надо уничтожить. Совсем отчаявшийся он думал о самом страшном, но после того, как его пригласили в группу, у него появилось второе дыхание. Однако, оно вновь быстро угасло и только Трэвис помог ему отыскать луч надежды. Только он единственный, верил в него и поддерживал, говоря слова ободрения и поддержки.

Говоря о его внешности, стоит отметить, что у него были черные волосы и светло-коричневые глаза. Худоба его тела была отличительно заметна. На лице, в области щек были впадины, которые отчетливо вырисовывали его мужские скулы. Усы, которые он считал своей гордостью, отличались от цвета его волос на голове. Покрасив их в светло-коричневый цвет, мужчина хотел, чтобы они гармонировали с цветом его глаз. Молодость – это была его ахиллесова пята. Он всеми силами старался ее сохранить и даже сейчас, когда он зачищал место после убийства, его руки погружались в теплую жидкость, и он получал наслаждение.

По его личным убеждениям, кровь дарила молодость и не давала старению захватить его тело. Как же хотелось ему сейчас взять эту кровь и намазать себе на лицо, руки и все тело. Какая же манящая она была под светом этого уличного фонаря, играя красками от его бликов и точно взывая к нему. В этом, богом забытом переулке, вдали от городских камер, он мог насладиться его обилием. Вода никогда не могла сравниться с кровью.

Всякий раз, очищая места убийств, он с сожалением смотрел на то, что собственными руками уничтожает и разбавляет эту жидкость в простой воде. Смешиваясь с другими веществами, она теряла своего дурманившего свойства.

Наслаждаясь ее теплотой, он чувствовал, как сильнее возбуждается. Все внутри него трепетало от мысли, что он может вновь потрогать кровь. Он медленно погружал свои пальцы, ощущая, как она обволакивает его руки. Закрывая глаза, Кори представлял, что не только его руки, но и все его тело погружается в ванну с такой жидкостью.

– Эй, Кори! Ты поторапливайся, давай! – перебил его наслаждение Дэрил, стараясь не подходить к нему ближе.

Дэрил вернулся к машине и с призрением посмотрел на клавишника, который заметно ускорился, оттирая кровь со стены и каменного пола.

– Что это с ним сегодня? – спросил Клайф, разводя какую-то жидкость в пластиковом контейнере.

– Да этот дикий придурок возбудился. Вообще его не понимаю. Ладно, молодые девушки, которые своими формами заводят, и ты реально их хочешь… А тут… Как может заводить кровь? – спросил он, обращаясь к своему сообщнику.

– Не знаю. Может это какой-то фетиш. Людей разное заводит – без доли осуждения сказал Клайф.

– Все равно это дико. Мне его не понять – фыркнул Дэрил и сел в машину, заняв место водителя.

Кори вскоре последовал за ним и сел в машину, предварительно убрав все ведра и тряпки. Он сидел смирно, понимая, что Дэрил точно заметил влажное пятно на его штанах.