– Позвольте уж остаться.
– Ну а писать мне будешь?
Я смотрела барышне в глаза и понимала, писем о ком она станет ждать. Я кивнула.
– Оленька! Ну, ради Бога! Полдень уже! – не выдержал Петр Иваныч.
Ольга Петровна сбежала в гостиную и вернулась с пригоршней золоченых орехов.
– С Рождеством, Забавушка!
Снег поскрипывал под валенками, шла я домой и думала: «Бедная барышня! Нет, я никогда не влюблюсь. Только этой радости мне не хватало. Да в кого?! В Доктора! Вот уж кого любить невозможно, хоть и красив, и статен. Тоской от него и холодом веет, как от плиты могильной…»
Я вспомнила о его товарище, что перстенек потерял. Пусть каждую ночь после молитвы, пока не засну, о нем вспоминаю – все одно это не любовь. У Ольги Петровны никаких надежд, и она мучается. У меня тоже надежды нет, но я радуюсь, когда в мечтаньях он мне о любви говорит. А потом так легко, спокойно делается.
Я ссыпала орехи на стол, взяла топор и пошла в лес – что за Рождество без елочки?
Долго бродила, и все мне не нравились: то куцая, то погнутая, а то и в избу мою не пометится. Вконец уморившись, нашла елочку маленькую, пушистую, словно игрушечка. Едва срубила, услышала шум – на поляну выбежали гончие, а следом через снежную целину летел всадник.
– Ого-го! Забавушка, видно не слушаешь моих наставлений! – крикнул он мне со смехом, и я узнала барина.
Так весело стало, хорошо на сердце.
– С Рождеством! – говорю ему.
– За елкой приходила?
– За елкой, – показала ему свою добычу. – Ну а вы-то, колечко отыскали?
– А как же. Иди поближе, покажу.
– Так вы ж меня украсть грозились, – я засмеялась.
– И украду, только зазевайся! – пошутил он. – Ты далеко от дома зашла, темнеет скоро, не боишься?
– А разве вы меня не проведете? – я и сама удивилась своей смелой шутке.
– Отчего ж? Садись, подвезу.
Он кликнул собак. Легко подхватил меня, и вот я уже, как в мечтаньях своих, рядом с ним на коне. Только везет он меня не в барский дом, а в мою избушку.
– Чего приуныла, красавица?
– Да так…
Прежде чем успела опомниться, барин обнял меня и поцеловал. Батюшки, как поцеловал – вся душа содрогнулась! Я закрыла глаза и вдруг почувствовала, что куда-то проваливаюсь. Грех-то какой! Глаза открыла, пытаясь вырваться, и тут закричала: мы были не в лесу, а на площади перед огромным дворцом. На улице теплынь, и снег, что нападал с деревьев нам на плечи, быстро таял.
Барин спрыгнул с коня и подхватил меня. Выбежавшие слуги приняли поводья. Собаки шумной гурьбой перед нами ввалились в распахнувшиеся резные двери.
Я с трудом перевела дыхание и потерла глаза, надеясь, что видение исчезнет. Заметив мою растерянность, барин засмеялся:
– Ну вот, Забава, мы и дома. Все-таки я тебя украл.
– Барин, отпустите! – взмолилась я.
– Вот еще глупости. Не для того тебя сюда привез. Да и смысл какой? Ты мне нравишься, я тебе тоже люб…
– Не люб, барин, не люб!
– Хватит!
Он разгневался, и я испугалась его лица, прямо как у Доктора, когда тот на меня кричал. Упала я на колени, схватила его ноги:
– Христом Богом прошу! Пустите!
– Заберите ее, вымойте и переоденьте, а то сараем несет.
Я подняла глаза: рядом стояли две молодые девушки в красно-розовых платьях. Они подхватили меня под руки и повели по длинному коридору.
