На работе все, как и я, обиженные на шефа и хмурые от безнадежно испорченного выходного. Даже Колесников ходит понурый и никого не трогает. У нас в кабинете, как всегда, свое государство. Ребята, в качестве протеста, разливают по кружкам виски с колой и включив любимую всеми Нирвану, наслаждаются общением. От первого предложения выпить я категорически отказываюсь. Но им так весело, а мне так грустно и одиноко. В общем, второй заход я все же решаю не пропускать. Уже через полчаса, мы дружно хохочем, вспоминая различные истории из практики.
— Ребят, а если проверка и правда приедет, а мы тут с вами пьяные немного?
Жорик отмахивается.
— Да никто не приедет. У меня друг работает в Управлении. Он сказал, что их всех сегодня по ресторанам возят, развлекают.
— А почему же нас шеф не отпускает по домам?
— Это только у него узнать можно, — хмыкает Илья.
— Ребят, я еще одну историю вспомнил, — едва ли не подскакивает с места Жорик.
— Ну давай, жги, — потешается с него Илья.
— Как-то приехали мы на арест, — начинает Жорик, но, вдруг открывается дверь кабинета, и мы застываем в изумлении, глядя на стоящего в проеме шефа.
Он проходится по нам сердитым взглядом.
— Ева Сергеевна, собирайтесь, мы выезжаем на исполнительские действия, — произносит строгим, не терпящим возражений тоном.
— Шеф, а когда мы будем свободны? – вклинивается в разговор Илья.
— Рабочий день до трех часов дня. Занимайтесь, — бросает на ходу и, развернувшись, исчезает в коридоре.
Мы снова в его машине. Снова полная тишина и повисшее между нами напряжение. Я демонстративно отворачиваюсь к окну и смотрю на проносящиеся мимо пейзажи.
— Что там со счетами Пятницкого?
— Арестовала, там по нулям. На счету в одном банке копейки, около пятидесяти тысяч, — отвечаю, не поворачиваясь к нему.
— По имуществу? — делает вид, что не замечает моего настроения.
— Запросы в ФРС отвезла вчера утром. В понедельник будут готовы, — бросаю на него мимолетный взгляд. Егор кивает, сосредоточено смотря на дорогу. Собран, холоден. Ведет себя, будто и не было между нами ничего.
— Егор Анатольевич.
— Егор, — перебивает, заставляя замолчать. Спустя пару мгновений поясняет.
— Когда мы наедине, называй меня по имени. А то чувствую себя стариком, — вздергивает бровью, а губы трогает легкая улыбка.
— Хорошо, — улыбаюсь в ответ, хотя еще пару минут назад была чертовски зла на него.
— Меня переводят к Каю? – спрашиваю и только потом понимаю, как назвала Николая Германовича. Но Егор не делает мне замечания. Значит, в курсе этого прозвища.
— А ты хочешь?
Его взгляд заставляет меня дрожать.
— Нет, конечно, — отвечаю, ни секунды не раздумывая. Мне даже немного обидно от его предположения.
Егор ухмыляется и спустя несколько секунд молчания, отвечает.
— Не переживай, я тебя не отдам.
В этом я почему-то не сомневалась.
— Зачем я ему понадобилась?
Егор бросает на меня задумчивый взгляд.
— А ты не догадываешься?
— Нет, - отвечаю честно.
— Понравилась ты ему. Сражен красотой твоей наготы, — ухмыляется, отворачиваясь. Вижу, как сильно его пальцы стискивают руль и понимаю, что он еле сдерживается.
Когда Кай видел мою наготу?
— Это после инцидента в архиве? Весь переполох из-за того, что он увидел меня в нижнем белье?
Мне хочется рассмеяться. Боже, какая глупость!
Егор не разделяет моего веселья. Он слишком напряжен сейчас.
— Получается, что так. Закрываться лучше надо,— бросает холодным тоном.
