Заблокированные нейроны - страница 8

Не помогло.

Так что я выписала сама себе лекарство, которое – я точно знала – действительно поможет: булимия.

Год спустя я встретила будущего мужа. Дэвид безусловно принимал меня целиком и поддерживал, часто веря в меня больше, чем я сама (в моменты, когда намеревалась все бросить). Мы поженились, купили небольшой дом рядом с университетским кампусом и стали одной большой семьей – мы вдвоем, его собака и три мои кошки. Но вскоре стало ясно, что «молодоженская» привычка питаться в ресторанах отразилась на размере наших талий (у меня в бóльшей степени, чем у него). Я не знала этого тогда, но именно в тот момент я официально пересекла невидимую, но значимую грань. Полнота переросла в ожирение.

Мы присоединились к «бикини-челленджу»: посмотрели друг другу в глаза и поклялись, что посвятим себя этому на 100 % и вместе пройдем 12-недельный челлендж. По плану шесть дней в неделю вы едите предписанные блюда и занимаетесь упражнениями. Воскресенье было «свободным» днем: можно есть все, что вздумается. Мы строго следовали программе, и спустя несколько недель Дэвид снова превратился в подтянутого и спортивного парня – как в те времена, когда мы только познакомились. Я же, с другой стороны, совершенно сходила с ума. В «свободный» день, пока Дэвид съедал свой бургер, заказывал картошку фри и небольшую порцию мороженого (просто чтобы воспользоваться послаблением и вернуться в понедельник к рутинным блюдам), я сметала все, что не было прибито гвоздями. Да и в остальную часть недели моя одержимость безоговорочно побеждала: в среду к нам на ужин придут друзья, и я хочу приготовить что-нибудь особенное, так что, думаю, я перенесу половину своего «свободного» дня на среду… Но если в воскресенье я не прекращу есть на полпути, то все испорчу… Но я могу сделать несколько дополнительных упражнений, скинуть набранные калории, и все будет нормально – если только у меня хватит времени и на упражнения, и на поездки по разным ресторанам и магазинам, куда мне нужно попасть, чтобы скупить всю ту еду, которую я хочу съесть, пока не настала полночь и не закончился мой «свободный» день. И если к концу этого дня окажется, что я забыла съесть что-то, что очень хотела съесть, то придется ждать целую неделю, так что я лучше… и так далее, и снова, и опять. Предполагалось, что я сконцентрируюсь на своей диссертации, но в моей голове работала только одна радиостанция, и на ней днями напролет играла одна и та же песня – «все время о еде». Это переключение с шести дней контроля на воскресенье, когда я измывалась над своим телом, – все это сводило с ума. План не сработал, так что пришлось забросить челлендж.

Я не только была болезненно разочарована в себе, но еще и ощущала, что подвела Дэвида. Я нарушила обещание. Для нас обоих было очевидно, что я бессильна, когда речь заходит о еде.

Но в то же время появилась первая зацепка, разбудившая мой дух исследователя. Почему «свободный» день работал в случае с Дэвидом, но обернулся совершенным провалом для меня? Что именно (в количественном смысле) отличало нас?

Ответов все еще не было, но я наконец задала правильный вопрос.

С осени 1995 года я посещала собрания «12 шагов» для хронических обжор, и поддержка действительно помогала – в том смысле, что я не чувствовала себя одинокой. Однако они не побуждали измениться, – и в 2003 году я ощущала себя столь же несчастной, как и прежде. Прежде всего, мой план питания был целиком на мне, так что я оставалась безнадежно зависимой от сладкого и выпечки. Отчаявшись после очередного сокрушительного провала (не только с «бикини-челленджем», но и, как казалось, с моим браком), я вступила в другую программу «12 шагов», где участникам давали ряд инструкций в отношении питания.