– Хм, похоже, ему это дорого обойдется. Может, впервые за всю жизнь, – предположил я.
– Точно! – оценила Щепкина и потом контрольно спросила: – Ну как, Коля, в общем, мой план тебе ясен?
– Да, вполне, – ответил я. – Точных дат только нет…
– Знаю-знаю, точные даты будут позже. Это еще надо будет согласовать… – заметила Дарья Алексеевна. – Впрочем, я вам потом сама все скажу.
– Что ж, ясно.
– Что-то еще вызывает вопросы? – спросила она.
– Э, … да нет. Все остальное предельно понятно.
– Значит, я все-таки умею объяснять, – обрадовалась Щепкина.
– Безусловно, – сказал я и уже вплотную приблизился к двери. – Ну, я тогда, наверно, пойду…
– Нет, погоди! Постой, – остановила мой порыв Щепкина и вновь привела меня к стулу. – Вот, присядь еще на минутку.
Поневоле я присел и подумал: «Ну, на минутку еще сойдет».
Щепкина же несколько секунд просто походила по территории своего кабинета.
– Видишь ли, я тут обратила внимание на один момент…
Я прислушался.
– Может, конечно, я не права, но мне кажется, что не все так здорово в вашей Компании… – сказала Дарья Алексеевна с явным нежеланием и с неохотой, но сказала.
«Она все знает?!»
– Точнее, я хотела спросить насчет Кости Таганова. С ним… все нормально? – произнесла, наконец, Щепкина.
Я характерно зашевелился на стуле. И Дарья Алексеевна это заметила:
– Собственно, мне важно понять…
Тут она посмотрела на меня и, не дождавшись ответа, сразу все поняла. Мое молчание было таким многозначительным, что и без слов ответ был очевиден.
– Может, ты меня тогда вразумишь? А то я чувствую, что он как-то изменился, но ничего объяснить не могу, – самоиронично заключила Щепкина.
И на этот вопрос я легко ответить не мог. Тем более, что, по сути, и отвечать мне было нечего. А о том, что с Костей что-то случилось, она и так догадалась. Единственным выходом для меня было ответить вопросом на вопрос:
– А дозвольте уточнить: что именно имеется в виду?
Вопрос этот звучал абсолютно глупо, но Щепкина отнеслась к нему нормально:
– Ах да, – активно и горячо жестикулируя, начала говорить Дарья Алексеевна, – я, должно быть, захотела знать все и сразу, даже не пояснив тебе, что конкретно хочу.
«Возможно», – подумал я.
– Но я вижу, что и ты заметил, что наш Костя как-то изменился. Я вообще должна признаться, что наблюдала за ним всю первую неделю, … – но лишь только потому, что мне стало казаться… будто это совсем не тот человек, которого я знаю с первого класса, – не без сожаления, но с удивлением произнесла Щепкина.
«Даже так!..»
– Первое, что я заметила в Косте, – это отрешенность. Я не поверила бы тому, что произнесла это слово, но несколько раз на неделе он пробегал мимо меня, сталкиваясь со мной взглядом, однако ни разу не поздоровался. Не знаю, может, в этот момент он думал о чем-то очень важном, – предположила Дарья Алексеевна, – хотя смотрел все куда-то вдаль, или наверх, или вообще неопределенно… Мне показалось, что он действительно на чем-то сосредоточен, но это могло быть разве что-то очень важное.
Естественно, мне сразу пришло в голову дело о Бандзарте, и даже стало любопытно, что именно он может мысленно в нем обдумывать. Но не найдя пока объяснений, я еще раз подумала об этом… просто-таки удивительном взгляде, – и подивилась тому, что от всего другого он себя буквально… отгородил! Прямо так и отгородил этим взглядом, я не шучу!
Ну, конечно, если бы так случилось один раз, то я б и заморачиваться не стала. Сомнения бы к черту отбросила, подумав, что мне показалось. И впрямь: может, он шел по коридору, а в голове его бесились всякие формулы, или реакции, или еще какая-нибудь муть?!.. Тогда ясно: впереди контрольная – мысли только о ней. Но я клянусь чем угодно, что четыре—пять раз видела такого Костю! И именно Костю, не какого-нибудь другого парня.
