В этот дом каждую пятницу приходило много гостей, играли в покер и крокодила, смеялись, шутили, пели, жарили шашлыки. Это были родственники и друзья Диминой тещи – сплошь веселые и интересные люди.
Меня приняли хорошо. А благодаря тому, что я немного времени проводила в Ариэле и не успевала надоесть хозяевам гостеприимного дома, меня полюбили еще больше. В семь утра я уезжала на работу, в восемь – начале девятого вечера возвращалась обратно, почти каждые выходные проводила у ребят, в Ор-Акиве.
12
Именно в это время и произошла встреча, которая сначала показалась мне рядовой и малоинтересной, но потом выросла в огромное нечто, чему я и сегодня не могу дать точное определение. Эта встреча определяла нынешнее мое настроение.
Я возвращалась с работы по бульвару Ротшильда. Стоял теплый израильский апрельский вечер. Было жарко. Я зашла в Макдональдс выпить кофе. Сидела в маленьком полупустом зале и переписывалась с Мишей. Кто-то вошел в дверь и остановился возле моего столика с пакетиком картошки фри в руках. Приятный молодой человек, из местных.
– Можно мне присесть рядом?, – коротко спросил он по-английски после того, как выдал целую тираду на иврите, из которой я мало, что поняла.
– Да, конечно, – ответила я, на мгновенье отвлекаясь от планшета.
Он что-то спросил, я ответила. Поболтали ни о чем. Он был совершенно обычным, веселым парнем. Ничего особенного. Мне позвонили, это была мама. Поговорила с ней. Молодой человек сидел рядом. Я допила кофе и собралась уходить. Он предложил подвезти. Подбросил меня до остановки сто восемьдесят шестого автобуса, на котором я вот уже две недели ездила в Ариэль, попросил телефон. Почему нет? Это меня ни к чему не обязывало. Пока мы ехали, парень много говорил, смеялся. Его звали Дан? Или Рон – чисто израильское имя. Он звал пойти посидеть в пабе, но у Димы сегодня был день рождения, и, кроме того, мне не хотелось сидеть в пабе с незнакомыми людьми. Встречаться с этим Даном-Роном я не собиралась, потому что испытывала симпатию, или что-то большее к Мише. Пока нужно было разобраться с этим. Мы попрощались и расстались, как я думала, навсегда.
Первое сообщение от Дана я получила на следующее утро. Он писал по-английски:
«Доброе утро, Ариэль!!=)».
Спустя полгода он признался, что накануне так и не смог запомнить мое имя.
«Как прошла вечеринка?»
Я не ответила, потому что на телефоне не было денег.
Через неделю он позвонил, но я опять не смогла ответить, потому что находилась на работе, и мне было не очень удобно общаться. Я написала позже:
«Привет. Очень сожалею, что не смогла перезвонить».
Он ответил мне уже ночью:
«Это безобразие=). Тебе придется компенсировать свое невнимание романтическим свиданием!=)»
«Посмотрим =)», – парировала я.
На следующий день я много писала Мише, а он мне. Мы никак не могли разобраться в своих взаимоотношениях, перекидывались сообщениями непрестанно и все время подшучивали друг над другом.
«Хэй, принцесса! – написал мне вечером Дан, – Я чувствую, что очень хочу сегодня с тобой увидеться».
«Привет! Я смогу только на следующей неделе= (».
«Это так долго!!= (Я надеюсь, что к тому времени еще не забуду, какая ты красивая»
Это был суперактивный день телефонно-эсэмэсного общения:
«Хэй, принцесса Анна, как дела?», – писал мне лысый молодой человек из местных, с которым я не так давно познакомилась – трудно представить! – на пешеходном переходе в Тель-Авиве. Я шла на остановку автобуса после работы. Он двигался мне навстречу. Развернулся и пошел следом. Мы выпили с ним кофе в кафе неподалеку, поболтали ни о чем. А потом я, сославшись на занятость, заторопилась на остановку в Ариэль.
